Но местная пресса только брызгала восторженной слюной в 2008 г., когда проходила презентация нового здания театра, благодарно вспоминая дорогого Сергея Семеновича. Потому как если к чему-то приложил руку Собянин, то сомневаться в гениальности, нужности, эпохальности и величии этого проекта категорически запрещено. Но вот что говорит в интервью профессионал — Виктор Дмитриевич Станкевский, заслуженный архитектор РФ, профессор Тюменского архитектурно-строительного университета:
«— Сегодня традиционным стало суждение о Тюмени: «Город стал лучше, город стал красивее. Столько новых построек появляется!». Еще немного, и мы заслужим славу столицы архитектуры?
— В том-то и дело, что Тюмень упускает свой шанс стать столицей архитектуры, как, к примеру, Нижний Новгород, где городское зодчество резко возродилось во времена губернатора Бориса Немцова. У нас столько денег в строительстве вращается, а что толку? Здания возводят вторичные, не к месту копирующие то средневековый замок, то парижский «Мулен Руж». Кругом — архитектурные муляжи.
— Ну и пусть копии, чем они плохи? — скажет обыватель…
— Тогда давайте не будем говорить об искусстве архитектуры. Вокруг нас насаждаются симулякры (слово, взятое из латинских переводов трудов Платона, от лат. simulo— «делать вид, притворяться») — дурные подобия, копии, не имеющие оригинала. Мы наблюдаем дурно спроектированные сооружения, которые тяготеют к гигантизму, никак не вписываются в городскую среду, скорее, «топчут», подавляют ее. К примеру, здание Тюменского драматического театра, второпях построенное на площади. Это достижение или провал? Профессионалы вам скажут однозначно: это провал, ибо театр непропорционален, неудачно ориентирован, внешний вид не соответствует внутреннему содержанию и так далее.
— Но народу-то театр нравится…
— Народу нравится богатство, купеческий размах, «гламурность» осуществленного проекта. Как сказала одна моя знакомая, побывав внутри театра: «Это — дом богатого узбека». Ну по сути — это царство дурновкусия. Если бы такое сооружение выставили на честный конкурс — его всерьез и обсуждать-то никто бы не стал.
— Конкурс был нечестным?
— Мы, архитекторы, постоянно участвуем в конкурсах — это норма нашей профессиональной жизни. Поэтому знаем всю подноготную таких процедур, являющихся ширмой для реальных дел. Конкретно на театр был объявлен тендер — не архитектурный конкурс, но конкурс подрядчиков. Выиграли подрядчики не с внятными проектами, а турецкая фирма, предложившая самый дешевый вариант строительства. Но ее эскиз был за гранью добра и зла, поэтому архитектора стали искать задним числом, какого-нибудь не гордого исполнителя. Если бы процедура конкурса была прозрачна, мог бы выиграть достойный проект — родиться в открытых спорах, на общественных слушаниях. А уже потом администрации стоило бы предлагать фирмам-подрядчикам: кто построит этот проект за самую меньшую стоимость и в самые короткие сроки?
— В результате мы имеем «турецкий драматический театр». Это — типичный пример современного зодчества?
— Причем вопиющий пример. Здание видоизменялось по мере строительства, к примеру, выросло по объему в два или три раза. Такое у нас на каждом шагу происходит, аппетиты заказчика растут по мере возведения, в нарушение градостроительных норм. Фасад стал имитировать Александринский театр, появились якобы несущие колонны-«пустышки». Архитектура подменяется обманом, «сайдингом», автор — покорным исполнителем прихотей. Директор театра гордится, что у здания «нет автора», это «результат коллективного творчества». Симптоматично! Ведь архитектура безличной не бывает. Это нонсенс. Настоящий автор отвечает за проект прежде всего перед самим собой, современниками и перед вечностью. Еще недавно, до наступления времени «дикого рынка», архитекторы осуществляли авторский надзор, следили, чтобы идея проекта соответствовала его реализации, ставили подпись наряду с членами приемной комиссии. Однако сегодня об этом предпочитают забыть. Проектирование превратилось в науку угождать заказчикам: «Чего изволите?».