Маркса, «гегелевский хлам»52.
Разумеется, в принципе против замены реального объекта при
его теоретическом исследовании некоторой «идеальной» (или другой) моделью, адекватной ему только в определенных, существенных отношениях, возражений быть не может; более того, как мы
видели, это вообще необходимое условие теоретического анализа.
Но дело в том, что гегелевская «абсолютная идея» имеет такие существенные отличия от реальных объектов, которые делают ее
пригодной в качестве их модели лишь в некоторых, частных аспектах, а потому в большинстве случаев она для этой цели непригодна. Как справедливо полагал Э.В. Ильенков, «теоретическое
мышление, взявшее на вооружение гегелевскую логику, оказывается в положении буриданова осла, как только перед ним из чащи
жизни вырастает действительно диалектическая проблема», поскольку «гегелевская диалектика (логика) вполне допускает», что в
ней «не содержится критерия, позволяющего хоть бы теоретически разрешить реальное, остро назревшее противоречие» и она
может только после другими способами найденного (хоть такого,
хоть этакого) решения «задним числом вынести ему высшую, –
философско-логическую – санкцию»53.
52
53
Там же, т. 27. − С. 402.
Э.В. Ильенков. Философия и культура. − М., 1991.− С. 130-131.
223
Не прибегая к детальному рассмотрению этого вопроса (что
опять же было выполнено нами раньше54), еще раз отметим
только два важных момента. Во-первых, в результате своей
«вечности» «абсолютная идея» как объект развития, в отличие
от любых реальных объектов, не возникает и не исчезает, а следовательно, проблем генезиса и элиминации, столь важных для
реальных объектов, для нее не существует. Во-вторых, она является единственной − единичным объектом (имеет место, так
сказать, тотальная «всеобщность»), что полностью снимает проблему какого бы то ни было внешнего взаимодействия данного
объекта с другими, тогда как реальные объекты вне такого
взаимодействия в принципе себе представить нельзя. Поэтому,
кстати, при исследовании ее эволюции, воспринимая объект последней как некую данность, вполне можно ограничиться
«внутренними противоречиями». Что же касается объектов реального мира, то только в тех частных случаях, когда для некоторого конкретного объекта в определенный момент и в определенном отношении эти обстоятельства оказываются малосущественными, к исследованию его движения могут быть применены законы гегелевской диалектики. Что не дает основания для
признания таких «законов» «всеобщими». А уже тем более это
касается любых других, изобретенных «из головы» «законов».
Для исследования развития техники все же придется прибегать к
конкретным законам для конкретных объектов, выведенных,
в том числе, и на эмпирической основе.
Поэтому такого рода «философский подход» к изучению
техники абсолютно бесперспективен. Изучать технику (в том
числе и в ее развитии) как особенное явление вещественного
мира и подсистему социума должны инженеры и обществоведы.
Именно они, ибо «изучая структуру и свойства техники, история
техники носит характер технической науки, а изучая процесс
развития техники, она носит характер общественной науки»55.
Впрочем, и философы здесь достаточно часто ограничиваются
тем, что не без основания сами считают своей задачей в области
философии техники, которая, как уже отмечалось, имеет своим
54
Л.А. Гриффен. Общественный организм ... − С. 47-66.
И.Я. Конфедератов. Техника и закономерности ее развития // История энергетической техники. – М.-Л., 1960. – С. 67.
55
224
предметом не саму по себе технику, а «развитие технического
сознания, которое рефлектирует этот объект»56. Ну и, опятьтаки, не следует также подменять «законы развития техники»
эвристическими приемами и методами изобретательской и другой творческой технической деятельности.
4.4. Периодизация развития техники
Итак, отдельные технические устройства, как и их функциональные объединения – техноценозы, в своей совокупности образуют для социума некую искусственно созданную «оболочку»,
которая, с одной стороны, как бы «отделяет» его от природной
среды, а с другой «соединяет» их, обеспечивая взаимодействие
общественного организма со средой его обитания. Как мы видели, часть технических устройств выполняет эту функцию непосредственно (экстравертная техника), а часть – опосредованно,