которые в данной обстановке к цели не ведут. Поэтому во многих случаях заложенной в инстинкте животного «программой»
допускается все же некоторая ее корректировка в соответствии
с конкретными условиями. В результате даже у муравьев «нередко представители одного и того же вида, обитающие в разных экологических условиях, сооружают гнезда, существенно
отличающиеся по конструкции. Вместе с тем гнездовые постройки некоторых отдельных видов, обитающих в сходных …
климатических условиях, очень похожи»90.
Так что реализовать заложенную в инстинкте программу
животное (особенно одиночное животное) должно в конкретных
обстоятельствах, всегда имеющих свою специфику. В этом случае «информативное содержание раздражителей … неопределенно и не может передаваться генетическими механизмами.
Врожденное поведение представляет собой исторически сформировавшееся приспособление вида к определенной среде, в то
время как обязательное научение – жизненно важное приспособление отдельной особи к конкретным условиям ее существования». «Научение жизненно важно для выживания многих видов. … Обязательное научение таких видов привязано к определенным генетически запрограммированным временным отрезкам онтогенеза (чувствительным фазам), только в это время оно
проходит успешно»91. В ряде случаев даже «большинство актов
90
91
Е.К. Еськов. Жилища насекомых. − С. 28.
М. Фройде. Животные строят. − С. 200.
52
добывания пищи, независимо от их сложности и характера, в естественных условиях является условнорефлекторными»92.
Именно индивидуальный опыт дает возможность животным,
стоящим достаточно высоко в эволюционном отношении, более
оперативно реагировать на изменение обстановки. «Млекопитающие очень редко приспосабливаются к быстро наступающим
переменам в окружающей среде (новые враги, новая добыча и т.
п.) путем медленного изменения своих органов и функций, гораздо чаще это происходит путем быстрого изменения прежних
привычек и навыков и образования новых, приспособленных к
новым условиям. Здесь впервые выступает на сцену новый и
весьма важный фактор адаптивной эволюции позвоночных,
именно его психика»93. И вообще «переход в новую адаптивную
зону почти во всех без исключения случаях начинается с изменения в поведении. Другие адаптации в этой новой нище, в частности структурные адаптации, приобретаются вторично»94.
Разумеется, это относится и к действиям по созданию «прототехнических» устройств.
При этом чем выше животное на «родословном древе» животного царства, тем скорее можно ожидать у него способности
к «научению», большей роли «метода проб и ошибок» и соответственно большей независимости от варьирования условий
окружающей среды. Это также позволяет обеспечить весьма
сложные реакции во взаимодействии животных. Поэтому эволюционное развитие в этом отношении шло в направлении все
более существенного повышения роли индивидуального опыта
и обучения. И у многих млекопитающих указанный процесс зашел достаточно далеко, чтобы животное могло достигать цели в
весьма широко изменяющемся диапазоне условий, притом в ряде случаев в кооперации с другими животными.
Однако положительная роль «научения», опытной корректировки действий по созданию «прототехнических» устройств сопровождается также отрицательными следствиями
их использования. Ведь «известно, что чем сложнее социаль92
А.Д. Слоним. Инстинкт. – С. 105-106.
А.Н. Северцов Морфологические закономерности эволюции. – Собр. соч.
в 5-ти т. , т. 5. − М.-Л.− С. 211-212.
94
Э. Майр. Популяции, виды, эволюция. − М., 1974. − С. 399
93
53
ное поведение животных, тем более растянуто у них детство и
юношество, во время которых потомство приобретает индивидуальный опыт»95 (недаром, очевидно, у бобров, создающих исключительно сложные сооружения в разнообразных
конкретных условиях, вместе с родителями живет две генерации детенышей). Однако способность к усвоению опыта, к
обучению затем оказалась весьма полезной при становлении
человеческого общества. А с другой стороны только в обществе как целостном организме могла появиться возможность
обеспечить необходимый длительный срок обучения.
Итак, в живых системах последовательно реализовались два