С годами постепенно исчезали и обломки и ящерицы, с трудом поляна постепенно зарастала лесом. Только в дальнем конце, у самого леса в овраге, оставалось два дома, по слухам там жили егеря. Вот туда-то я сейчас и направлялся в поисках своего старика.
Наконец, дорога привела меня в Пижну. Может из-за того, что второй раз в жизни я вошел в эту жизнь пешком, а не вылез из байдарки, на меня нахлынули романтические воспоминания, связанные с этим местом. Нахлынули – это художественное преувеличение. Воспоминаний было всего три. Все три были очень короткие и яркие, но без каких-либо деталей: иволги, которые пели на противоположном берегу весь вечер; парень, который угостил нас рыбой; и женщина, доившая на рассвете корову. Это очень дорогие для меня воспоминания, и я знаю почему. Картина или фотография с нагромождением камней, льда, скал, гор… С лучами заходящего или восходящего солнца… С изображением неба или воды, в котором это небо отражается… Песок, снега, травы, деревья, иней на деревьях и самые прекрасные цветы… Такая картина не имеет для меня художественной ценности, если в ней нет присутствия человека. Хуже того, я чувствую в ней руку дьявола, особенно, если в кадре нет солнца. Даже текущая вода остается мертвой, пока не переброшен мост через ручей.
А вот на следующее почему – я не готов ответить. Возможно, мы на этой планете не просто так? Звено цепочки, без которого вся цепь рассыпается, фишка без которой не складывается пазл? Может, и старика я пытаюсь найти, чтобы найти ответ на этот вопрос?
Глава 11. Танцующий с людьми
В те давние времена, на краю поляны у самого леса, среди развалин пыталась выстоять чья-то баня. Бревенчатые стены перекосило друг относительно друга. Черная крыша почти сгнила. Дверь превратилась в калитку от палисадника. Но внутри сохранилась печка, и на полатях лежало чье-то грязное одеяло. Убежище было крайне убогим и вызывало отвращение. Я еще тогда подумал, что возможно как раз здесь и обитает старик, которого выгнали из заповедника. Но тогда мне было еще не до него.
По последней информации он перебрался в Черноречье и живет теперь там. Или жил там? Возможно, я снова опоздал. В Черноречье я никогда не был. Судя по карте, деревня располагалась достаточно далеко от реки на каком-то небольшом притоке. Я давно вычислил, где этот приток впадает в Сежу, и последние несколько лет порывался повернуть байдарку вверх по течению. Но весной всегда некогда, а летом протока становится непроходимой.
Я решил начать поиски старика с Пижны, и если не получится, тогда отправиться в незнакомое мне Черноречье. В случае полного отсутствия легендарного старика попробую подобрать вид на жительство самостоятельно и бомжевать без теоретического обоснования. Сежа и леса, вдоль неё, тянули меня как магнит с восьмого класса. И вот теперь случилось чудо – магнитная сила вырвала меня из паутины обстоятельств, и я еще не старик.
Обойдя поляну вдоль берега, чтобы полюбоваться текущей водой, я вышел к двум сохранившимся в ложбине домам. Первый дом, стоявший ближе всего к реке, имел баню, забор, небольшой огород и какие-то еще хозяйственные постройки. Второй дом был ничем не отягощен. Я понял – егерей нужно искать именно там, и направился к нему. У дома мужчина в свитере посредством топора пытал старый пень, выбивая из него дрова. Занятие само по себе было постыдное в силу изначальной бестолковости. Но и мужчина, видимо, не слишком старался, так как не вспотел даже в свитере. Мое появление было совсем некстати – онанировать лучше без свидетелей, а тут я нарисовался.
– Здравствуйте, Саша, – сказал я, почти уверенный, что не ошибся.
– Откуда вы меня знаете? – спросил он с неприметной неприязнью, после того как буркнул что-то нечленораздельное в ответ на мое приветствие.
– Я как-то тебе привет от Кэпа передавал, когда еще с детьми летом на байдарке плавал.
– Меня действительно зовут Саша. Только я не знаю никакого Кэпа.
– Давно это было, – согласился я. – Может ни Кэп, а Краб? А может Каптейн? Каптейн из Покровского?! Мы мимо пляжа проплывали – вот он и попросил передать привет егерю Саше из Пижны. Я обещал.
– И что? – хмуро поинтересовался Саша. – Передали?