– Глюкоза, фруктоза – какая разница – еще быстрее усваивается! Тут в погребке и завалимся, – мне как-то уже хотелось выбраться наружу.
– Это вообще не углеводы, – Саша снова наполнил чернильницы. – Они конечно в солодке присутствуют, но в очень незначительных количествах. Солодка содержит гликозид, больше 20 процентов. Специальное вещество, которое придает ей сладкий вкус.
– Тоже не знал? – спросил Саша, когда мы опрокинули по второй чернильнице. – Я гляжу, ты не представляешь никакого интереса для Октябриныча. Он-то у нас великий знаток…
– Магии, химии и алхимии, – я не дал Саше самостоятельно закончить уже зарождающийся штамп. – Знаешь, я пробовал у жены таблетки заменители сахара, когда она худела. Я могу точно сказать, что это не сахар. А вот в солодке – сахар по вкусу не отличим от настоящего. Из солодки, случайно, не делают сахар для диабетиков?
– Нельзя, – сказал Саша, – у солодки очень мощное действие, сравнимое разве с женьшенем. Будешь еще?
Я отказался, боясь мести охотников, у которых чернильницами выпили всю их сексуальную силу. Ну… или из жалости к больным Аддисона.
Тогда Саша прихватил из погреба другую винтажную емкость с надписью «Хрен какого-то года» и мы поползли наверх.
За обедом вдруг выяснилось, что Саша совсем не ест мясо. Меня он потчевал глухарятиной, предварительно спросив, ем ли я мясо, и какое. Сам он уминал кильку в томатном соусе, которую я купил в Старом Яре, приговаривая при этом: «Иногда, хочется какого-нибудь говнеца съесть, для разнообразия».
– Какой тогда ты нафик танкист?! В смысле охотовед. Кто тебя на работу-то взял, если ты мясо не ешь? – удивился я.
– Да, я с завода пришел. Охотхозяйство принадлежит телевизионному заводу, а я там когда-то начинал. Меня там знали и помнили, вот поэтому и взяли. К тому же я мясо не ем, но это не значит, что я вегетарианец. Все остальное: рыбу, яйца и грибы я ем с удовольствием. К тому же свои отклонения я стараюсь не афишировать. А тебе сказал, чтобы бы ты не заподозрил подвох – угощает, а сам не ест. Ты вон сам свинину не ешь.
– Так ты, вроде, по специальности строитель? – уточнил я.
– Строитель.
– А зачем телевизионному заводу строитель?
– А там был целый ремонтно-строительный цех. Крышу, например, каждый год чинили заново. Кирпич, шифер, пиломатериал. Не одну дачу построили, и не только директору. Советский был размах. Но, эх там и пили! Военное предприятие – спирта хоть водочный завод в соседнем овраге открывай. Там он и реализовывался широким слоям общественности, теми, кто сумел вынести его через проходную.
Я первый раз туда попал на практику после 3-го курса. И вот однажды случай был. Зашел я в мастерскую пообедать. Там в основном инструмент хранился в железных шкафах; какие-то запчасти, винтики, болтики – мелочевка всякая. Постоянного рабочего места в мастерской ни у кого не было. Время от времени кто-то заходил, копался в шкафах, гремел инструментом и снова уходил. Иногда задерживались ненадолго, чтобы что-нибудь заточить или срезать. И снова никого. Я помыл руки. Холодной воды в кране не оказалось, только горячая, но я успел, пока она была еще теплая. Я разложил свой обед на металлическом верстаке слева от двери. Мастерская была наполовину перегорожена, поэтому входящие в дверь меня не видели, зато я прекрасно видел, что происходит в противоположной части. Буквально следом за мной туда заходят главный энергетик и начальник участка подъемных механизмов, рассуждая на ходу, что до оперативки им не дожить. У обоих серые лица после прошедших выходных. Они брызгают на руки, потому что после меня из крана течет уже слишком горячая вода. Начальник участка подъемных механизмов пытается обвинить в отсутствии в кране холодной воды главного энергетика, но тот говорит, что он в ответе только за горячую.
– Претензий к температуре теплоносителя нет?
– Нет. Чай можно прямо из-под крана заваривать, а вот руки помыть негде!
Начальник участка подъемных механизмов ставит на верстак бутылку водки, главный энергетик банку спирта – «у Люси вымолил для протирки оптических осей». В этот момент скрипит входная дверь, и входит начальник цеха.
– Вы чё тут? – спрашивает он подозрительным тоном, ощупывая глазами поверхность верстака.
– Мы не чё тут! – отвечают хором эти оба, закатывая глаза к потолку.
Начальник цеха уходит ни с чем, проглатывая слюну.
Начальник участка подъемных механизмов снова ставит на верстак бутылку водки. Главный энергетик банку спирта. На этот раз они успевают еще расставить чайные чашки, прежде чем снова скрипит дверь, и влетает начальник участка.