– Октябриныч, а общая цель – это коммунизм? – спросил бесстрастным голосом Саша.
– Общая цель – это все что угодно. Фашизм – это тоже может быть целью нации.
– Октябриныч! Я понял! – воскликнул Саша очень эмоционально (1/3 третьего стакана мухоморки давал о себе знать). – Получается, когда ты в строю, ты не вор. А как воровать: слева товарищ, справа товарищ? Слева фашист, справа фашист – сразу башку оторвут. А вот когда ты один…
– Ты чувствуешь себя художником и итогом божественной цели, – продолжил я агрессивно после 1/3 четвертого стакана «мухобойки».
– И всех остальных считаешь строем, стадом, быдлом и серой массой тупых, слепых и покорных, – резко ответил Аркадий Октябринович. Он тоже начинал расходиться после 1/3 очередного стакана.
Но к тому моменту я уже начал покидать диалог и уплывать в царство грибов на каком-то древнем топчанчике. Последняя фраза, которую я запомнил: «Эх, еще бы два-три поколения при Советской власти и ворюги бы перевелись…»
Галлюцинаций, как Саша и обещал, не было. Но страх отравиться мухоморами, вызвал небольшое видение перед самой отключкой.
Иду я по тропе, и понимаю, что я уже не там где нужно и тело свое не чувствую. Оно есть: руки, ноги и все что между ними, но отдельно от МЕНЯ. А кругом какая-то хмарь, сумерки… Правда, остается еще надежда на рассвет. И встречает меня на тропе лучезарный старик в дорогом халате со звездами, обутый в сандалии из сандалового дерева. Только почему-то из-под халата снова торчат чьи-то волосатые голые ноги.
– Ну, что ж ты, Вася, – с укором спрашивает меня старик.
– А я не Вася.
– А какое это теперь имеет значение? – с сожалением констатирует старик.
Глава 17. Молчание рыб
Когда я проснулся, Саша и Аркадий Октябринович допили тему до конца. Я обнаружил их за сараем, когда вышел отлить после сна. Они грузили деревянных болванчиков в повозку из-под Бременских музыкантов. Лица их были сосредоточенные, молчаливые и в пятнах, как шляпка гриба-мухомора. От моей помощи они категорически отказались.
«Октябриныч мне не доверяет, – понял я сразу, – и правильно. Я на его месте тоже ни за что не сказал бы логисту, где у меня ульи стоят. А банкиру где деньги лежат».
– Козла! Козла, не забудьте привязать! – крикну я им вдогонку, когда Саша сам потащил повозку в сторону леса.
– Борис у меня не приученный к ездовой езде, – с сожалением почесал бороду Аркадий Октябринович, – но попробовать можно.
– А ты, умник, картошку пока Октябринычу посади, – съязвил в ответ Саша.
Я с пристрастием расспросил старика, где мне взять посадочный материал, куда сажать, на какую глубину и резать ли клубни.
Аркадий Октябринович неспешно рассказал мне о технологии выращивания картофеля в нечерноземной Российской Федерации, все время наблюдая, как Саша, запряженный в повозку, уменьшается в размерах.
– Да и не забудь, – добавил старик напоследок почти нежно, – завтрак на столе.
Завтрак оказался вчерашним ужином – молочная пшенная каша на козьем молоке. Вчера ее ели, ели… почти доели… Но остался еще целый горшочек, покрытый сверху золотистой поджаристой пенкой. Конечно, его бы подогреть… Но изба старика была в таком аварийном состоянии, что я побоялся совершать в ней какие-либо дополнительные движения, могущие повлечь обрушение «бани», как в детской карточной игре.
Я взял горшочек и вышел на воздух. После вчерашней мухоморки аппетит был зверский. Или я просто не успел вчера закусить и отвалился совершенно голодный? На последнюю версию указывал и тот субъективный факт, что кашу я помнил – сегодня она выглядела совершенно такой же, как вчера. А вот ее вкуса – нет.
Вкус оказался восхитительным! Сразу пришла жадная мысль, что горшочек будет маловат. Но праздник вкусовых сосочков был прерван в самом начале. Тут же лавка, на которую я присел, была окружена со всех сторон козьими мордами. Они, все как один, неторопливо жевали свой орбит и задумчиво-печально смотрели на меня. Если бы это были волки, я бы понял. Они сейчас набросятся на меня со всех сторон… и отнимут мой горшочек с кашей. Но, что нужно этим меланхоликам, я не понимал.
– Каши не дам! – объявил я громко, чтобы развеять козьи иллюзии, но реакции не последовало. Не подействовали также: ни мое «кыш», ни мое «брысь» и «ну пошла». Я встал и попытался переместиться метров на двадцать в сторону. Все стадо снялось и покорно потащилось следом за мной. «Теперь я главный козел, – понял я. – Вожак стада. Во!».
Как только я скрылся в доме, козьи морды тут же разбрелись по всей поляне. «Вот суки», – подумал я.