– Михаил, электричка уже замедляет ход, поэтому третий анекдот в ответ на вашу реплику.
***
За женщиной гонится огромный голый негр с огромным членом. Она убегает изо всех сил. Когда сил не остается она оборачивается и истерично начинает кричать ему: «Что вы хотите? Что вам от меня нужно?» Негр отступает, стыдливо прикрывает руками детородный орган, наклоняет голову и очень вежливо говорит: «Простите, мэм. Но это ваш сон».
***
Смех послышался со всех сторон, напор нашего лектора вышел за пределы первоначальной аудитории, а его попытка рассказать анекдот шепотом спровоцировала весь вагон прислушаться. Потому как самая важная информация всегда передается шепотом. Я уже представил, что Михаил сейчас встанет как Теклбери, из фильма «Полицейская академия» после признания, что он девственник, и, размахивая пистолетом: «А ну вы давайте пейте, ешьте тут», остудит любопытную аудиторию. Но притча про негра с огромным членом вообще ввергла Михаила в уныние. Однако Пифагор Соломонович не сдавался и напористо, как Ленин с броневика продолжал:
– Миша, существует сельская романтика: в стоге сена, на ржаном поле, на току, на свекольной ботве.
– На картофельных очистках, – не удержался я.
– Молчите, Андрей, с вами мы еще побеседуем. Да и что у вас кроме лавочки в парке?
– Как что?! Лифт, подъезд, пожарный балкон на 14-том этаже, последний вагон последней электрички метро, если повезет, конечно…, – список у меня был готов, но мне не дали его озвучить.
– Михаил, чувствуете, как нам с вами повезло?! Электричка останавливается, двери лифта открываются, в подъезде появляется гигантская тетка с мусорным ведром и везде запах мочи, неизвестного происхождения, и точно кошачьего …овна! А у нас: запах сена, звезды и вокруг никого… – мечтательно рисовал пейзаж Соломоныч. Начитался, блин, русской классики!
– Онанировать и дома можно, – прервал я его, слегка обидевшись за урбанистический мир.
– Да не в этом дело, где, кто и как, – примирительно сказал Пифагор Соломонович, – вернее, в этом-то все и дело! Михаил, когда вы с любимой были последний раз в стогу, а вы Андрей в указанных вами местах?
– После рождения второй дочери, может, всего разок и было, в сене то, – сказал Михаил.
– Пару раз после свадьбы, – признался я, а так хотелось соврать.
– Вот вам и ответ, други мои, кто виноват и что делать, – удовлетворенно констатировал Пифагор Соломонович, – вы загнали своих жен в замкнутое пространство, задавили кучей обязанностей, а теперь гадаете «даст – не даст». Выпустите их! Освободите от навязанной ответственности. От хозяйства. Дети пусть решают свои проблемы сааа-ми! Живите друг для друга: не ой, что-то у внучки нос сопливый, а ой, что-то ты, Мишенька, с утра не весел – не сходить ли нам сено потрусить.
– А я вроде не жаловался, – промямлил я, пытаясь выйти из-под обстрела. Но не получилось.
– Андрей, человек, который едет один, все утро бубнит себе под нос «электричка везет меня туда, куда я не хочу» (это он пропел мне хмурым голосом Цоя) и задает вопрос, на который мы тут всем вагоном ищем ответ…
Теперь уже мне захотелось помахать огромным пистолетом – вы тут пейте, ешьте и пяльтесь в окно! Но тут я увидел лицо нашего потомственного комбайнера, пробирающегося к выходу. Он был счастлив! Невероятно! Несколько минут назад это был совершенно подавленный человек, которого, как мне казалось, пилил Соломон, наставляя на путь истинный. Теперь он сам светился как Соломон! Я не мог понять, чем вызвана такая перемена. То ли он получил истину, и теперь знает, как трусить сено? То ли оттого, что я, при попытке покинуть поле боя оказался единственной мишенью, а он вообще тут ни при чем?
Я немного успокоился, когда Пифагор Соломонович при прощании выдал Михаилу бескомпромиссное ЦУ: «У тебя запущенный случай. Вези жену к морю, там посуда-дети-поросята ее не догонят». Иначе, я бы решил, что эти два сушеных перца разыграли спектакль специально для меня.
Вместе с нашим другом механизатором сошло большинство аудитории, кроме нас с учителем словесности осталось человек пять или шесть размазанных по вагону в соответствии с законом случайных встреч.
Этот закон открыл я, но до сих пор не могу его сформулировать. Почему-то не выходит кратко.
***
Когда живешь в контрапункте с остальным обществом (все на работу – ты с работы, все с дачи – ты на дачу), степень твоей свободы возрастает, а встречи становятся интереснее и совсем не случайными. Непонятно? Представьте, Вы пешком пересекаете пустыню Кара-Кумы в поисках Куч-Ку-Дука… Хорошо, раз вам не нравятся Кара-Кумы, возьмите Гоби или Сахару. Лично я против Сахары – избитое название, а Гоби – горбатое, а Кара-Кумы – хоть конфеты, но вы вольны в своем выборе. Вы не переносите жару? О’кей! Вы поднимаетесь на кромку лунного кратера или спускаетесь по торосу в Антарктиде… Знать бы еще, как выглядит этот торос? Что-то среднее между тросом, торсом и трусами? Может, лучше будете спускаться по айсбергу? Эх, надо было вам сразу соглашаться на Гоби! Пар костей не ломит! Но не в этом дело! Идете вы там, где себе представили, и где никого нет и быть не может по определению. Все у вас хорошо: воды полный мочевой пузырь, кислорода целый акваланг и вязанные бабушкой шерстяные носки вместо термобелья. И вдруг, лоб в лоб сталкиваетесь с Васькой Табуреткиным! Только идиот может решить, что это случайность!