– Андрей, – с удивлением медленно произнес Саша. – Похоже, на этот раз ты меня обогатил. Давай, только считать, что мир не «не познаваем», а мир – многогранен.
– Давай, – согласился я, – «терминологию, мы оспаривать не будем». Кстати, еще один довод в пользу многогранности мира. Есть другое объяснение, почему нельзя ни пить, и ни есть на одиннадцатые лунные сутки. В этот день активизируются все гадости мира, и надо не допустить, чтобы они вошли в тебя, с пищей, с водой или зубной пастой.
– Ты зубы в этот день не чистишь? – поинтересовался Саша.
– Наоборот чищу, – я уже перестал удивляться тому, насколько быстро Саша обрабатывает полученную информацию. – Мысль о том, что целый день буду ходить с чистым ртом – мне, кажется, физиологически оправданной.
Так болтая о смысле бытия, мы неожиданно вышли к огромному болоту, и Сашу этот факт несказанно обрадовал – он теперь знал направление движения. Хотя трудно было его не знать – или налево или направо, так как впереди болото. Свобода выбора – это пытка для умного человека. Мы пошли направо, а я бы пошел налево, там было светлее среди деревьев. Но Саша не колебался, и это вселяло уверенность.
Болото было удивительным и не совсем болотистым, время от времени попадались зеркала воды достаточно больших размеров. Но такого разнообразия водоплавающих птиц и куликов невозможно встретить ни в одном зоопарке. Они плавали, ныряли, ходили по грязи и клевали червячков, с шумом взлетали из зарослей, орали, свистели, чирикали, плюхались в воду – жили своей жизнью и, практически, не обращали на нас внимания. Во мне снова проснулся орнитолог, и я готов был поселиться здесь навечно, если б не комары да мошки, которые не давали даже рта от удивления открыть. Саша сказал, что среди местных охотников ходят легенды об этом болоте, но никто не знает дороги, и попасть сюда можно только, предварительно заблудившись.
Как охотовед, Саша очень хорошо разбирался в водоплавающей дичи и знал названия всех потревоженных нами видов, большинство из которых я видел впервые. Он даже мог рассказать об их отличительных особенностях. Зато он ничего не знал про куликов. А к куликам я испытывал давнюю симпатию и зависть – проплываешь мимо них на байдарке, а они остаются «на берегу этой дикой реки», где так хочется остаться самому. По теме куликов я, в свою очередь, просвещал Сашу и даже пытался воспроизвести для него крики фифи и мородунки.
От такого совместного общения мы просто кайфовали. Это взаимопонимание на языке, которым мало кто владеет. Мы даже забыли про чувство голода. Саша заверил, что на Голубых озерах будет еще круче, там видовое разнообразие меньше, зато все монстры из Красной книги.
Когда болото закончилось, солнце уже клонился ко сну. Мы не стали разводить костер, так как не было еды, которую можно было бы на нем приготовить. А еще мы сильно устали, так как за день прошли очень много. Саша пришел к поразительному для себя выводу, что приготовление еды и ее поедание отнимает у человека массу времени, и если не есть, образуется куча свободного времени.
К тому моменту, когда мы разбили палатку, я начал сильно мерзнуть. Весь день был достаточно прохладный, поэтому мы достаточно легко обошлись без воды. Но вечер оказался слишком холодным для пустого желудка. Я метнулся в палатку, завернулся в спальник и забился в треморе – жутко неприятное явление – всего трясет и тело тебе уже не подчиняется. Как мне удалось выйти из этого состояния в ответ на повизгивание и потоптывание, которые начали проистекать за стеной палатки, я до сих пор не понимаю.
Звуки издавал Саша, исполняя на поляне, совершенно дикий танец. Первая фигура – сгорбленная спина, обе руки между ног. Вторая фигура – прыжок, руки вверх, спина в полете выгнута в обратную сторону. И снова первая фигура – руки между ног. Я подумал, что у него тоже тремор, и он, таким образом, тоже согревается. Только несвойственная для флегматичного Александра прыть и ранее не наблюдаемая для него резвость вызывали подозрение, что что-то пошло не так. Он достаточно быстро выдохся и рассказал что произошло. Оказывается, он решил намазаться еще раз «Дэтой», чтобы пищащая суета этого мира уже никак не отвлекала его от объятий Морфея, а потом пошел отлить перед сном.
***
Я сдерживал смех изо всех сил, но слезы все равно текли ручьем из моих глаз.
– Саня, как ты мог?! В экадаши засунуть грязь через такое узкое место? Тебя что в детстве не учили не хвататься грязными руками за телескоп?
Саша насуплено молчал и демонстративно рассматривал месяц на звездном небе.
– Знаешь что? – наконец произнес он. – А Хэллоуин все-таки неправильный праздник. Он не привязан к одиннадцатому дню Лунного цикла.