***
Через 2-3 часа мы вышли на узкоколейку. Почти игрушечные рельсы уходили вправо и влево. А вдоль насыпи на деревьях сидели огромные черные глухари и смотрели на нас с таким коллективным презрением, как будто сами были не из семейства Куриные.
– Саш, мне в Магадане байку рассказывали, что пока сваришь старого глухаря, мухи опарышей успевают вывести в его шее, которая торчала из котелка? – спросил я, любуясь птицами.
– Это такая же байка, как та, где кто-то каждую ночь на рыбалке съедает банку опарышей вместо риса, – ухмыльнулся Саша. – Сейчас надо решить вопрос в какую сторону идти. В любом случае, мы дойдем до жилья, но до Кривого Яра идти придется дольше, и мы окажемся дальше от Голубых озер. Я не очень понимаю, с какой стороны мы вышли на узкоколейку, а от этого зависит в какую сторону вдоль нее идти, чтобы действительно прийти, а не наобум. Если бы это была река, мы бы по течению сразу определили на каком мы берегу. А здесь, на каком мы берегу?
– А я знаю, как определить, – мои поиски алгоритма на все случаи жизни наконец-то, начали приносить плоды. – Грубо говоря, узкоколейка приблизительно идет с запада на восток или с востока на запад, это даже я знаю. Сейчас еще не полдень, но солнце все равно где-то у нас за спиной, соответственно мы вышли на узкоколейку с южной стороны.
– Браво! – искренне воскликнул Саша. – Это действительно элементарно, и как я сам не сообразил. Теперь понятно, что Кривой Яр справа от нас, и он нам не нужен, а слева от нас тоже будет большое село, и мы идем туда. Все-таки голод вреден для моих умственных способностей. Может, в глухаря камнем бросить?
Александр чувствовал себя победителем – он нас вывел. Он бодро зашагал вдоль полотна, и я даже начал отставать. Мы с утра начали пить воду, но ничего съестного по дороге нам так и не попалось: ни грибов (даже коралловых), ни ростков папоротника-орляка (знать бы еще как отличить орляк от других папоротникообразных), ни всходов хвоща или заячьей капусты, ни запасов белки-летяги, ни корневищ желтой кубышки или белой лилии, ни корней лопуха или рогоза, ни орехов дуба. Я пытался вспомнить все, о чем читал когда-то в книге «По следам Робинзона». Великая была книга, наверно, те, кто прочитал ее в детстве с интересом, становились ботаниками, или по крайней мере, она приводила их на биофак. Вот откуда и пошли все ботаны, выращивающие лох.
День становился жарким. У меня начало стучать в висках – сказывалось отсутствие еды. Джинсы норовили сползти с ягодиц вместе с ремнем, и это очень сильно раздражало. Но минут через сорок-пятьдесят я увидел, что Саша, который успел умотать далеко вперед, стоит на насыпи и мирно беседует с каким-то мужиком. Издалека они были очень похожи друг на друга: оба здоровые (незнакомец был чуть крупнее Саши), оба бородатые и одеты приблизительно одинаково. Я даже некоторое время сомневался в своей способности трезво оценивать реальность: миражи там, караваны, верблюды, оазисы в пустыне. Но Саша приветливо замахал мне руками, типа чего застрял – шевели, мол, булками.
– Какие булки? Еле-еле костыли переставляю!» – я мысленно отправил ему злобный мессидж в ответ.
Незнакомец тоже с интересом посмотрел в мою сторону и улыбнулся. Почему-то мы всегда полагаем, что на нас можно смотреть только с интересом, ну хотя бы в первый раз.
Когда я наконец-то дошел до них, Александр объявил, что мы практически пришли и представил нас друг другу. Мужик оказался коллегой Саши, местным охотоведом с красивым именем женского рода – Таволга. Таволга сразу же вызвал во мне бесконечную симпатию – такой мужчина не даст умереть с голоду, напоит чаем, а может еще и накормит.
В оформлении обложки использована фотография автора Inactiv
с https://pexels.com/ по лицензии CC0.