– Сейчас? – Я качаю головой. – Я не могу. Что скажет Энди, если я просто уйду посреди своей смены?
Она машет мне.
– Я скажу ему, что у тебя болит нога, и ты должна была пойти домой отдохнуть. Он будет волноваться, что ты получила травму на работе, но обрадуется, узнав, что ты не заявишь претензию на него. – Она роется в кармане. – Бери мою машину.
– Тебе нужно, чтобы я вернулась и забрала тебя?
– Нет. – Она усмехается. – Брок подбросит меня.
Я поднимаю брови.
– Я так понимаю, вы двое снова помирились?
Её улыбка расширяется, и она облизывает губы.
– Можно сказать и так. Мы работаем над этим в последние две ночи, на стоянке после работы, на заднем сидении моего автомобиля.
Я смеюсь и отхожу от стола, чувствую лишь небольшое жжение в коленке.
– Вы, ребята, слишком мутные. Позвони мне, если тебя потребуется забрать, и я вернусь за тобой.
– Будет сделано. Говоря о звонке ... – Куинн останавливается на секунду. – Ты ещё не звонила дяде Симону?
– Нет, – я шепчу. – Я всё ещё не готова говорить с ним.
Куинн хмурится.
– Хорошо, но ты должна что-то придумать очень быстро. Мама говорит, что он волновался и говорил, что прилетит сюда, чтобы пообщаться с тобой. Прошла целая неделя, Анна. Я не знаю, как долго Мама сможет задерживать его.
Я вздыхаю.
– Я сделаю это завтра.
Этот ответ, кажется, удовлетворяет её, потому что она кивает.
– Хороший план. Двое чрезмерно эмоциональных людей в одну ночь может быть слишком много для тебя.
Я закатила глаза.
– Доброй ночи тебе.
– Хорошего вечера. Не делай ничего, чтобы бы сделала я. – Она подмигивает.
– Что это значит?
– Не поступай как я. В моём случае, вы бы давно трахнулись, и разбежались. Твоя «лучшие друзья» тактика, похоже, работает, так что не будь похожей на меня, – она дразнит, прежде чем оказывается между двумя поварами, и шлёпает по заднице Брока, когда проходит мимо по пути в столовую.
Брок смотрит ей вслед и говорит мечтательным голосом:
– Я люблю смотреть, когда она проходит мимо.
Рано или поздно я начну понимать этих двоих.
Я сажусь в Хонду, я прокручиваю звонки в моём телефоне, чтобы найти номер Ксавьера. Если он на своём мотоцикле и не собирается отвечать, то бессмысленно его искать. Есть только одно место, которое я знаю, где он любит бывать, поэтому я завожу двигатель и направляюсь к закусочной.
Меня бьёт нервная дрожь пока я еду по городу. Что, чёрт возьми, я, должна сказать ему? Вновь повторить, что мне будет очень жаль, если мы расстанемся, и не будем больше общаться? Что делать, если он увидит меня и уйдёт, недовольный тем, что я не поняла его с первого раза?
Я вздыхаю и продолжаю ехать, потому что должна хотя бы попытаться. Я не хочу, чтобы наша дружба закончилась, потому что я не смогла понять его намёк и отступить от щекотливой темы.
Я заезжаю на автостоянку, где нет никакого признака мотоцикла Ксавьера. Я расстраиваюсь, поскольку мне приходит в голову, что у меня нет подсказки, где он живёт. Мы всегда встречались в общественных местах, таким образом, я даже не знаю, как попытаться его найти. Я вытаскиваю свой телефон и набираю его номер, но он немедленно соединяет с его голосовой почтой.
– Это – Анна. Набери меня, пожалуйста.
Я барабаню пальцами по рулю и обдумываю свои варианты, пока не вижу через окно Нетти, которая обслуживает столики.
Она может знать, где я могу найти его.
Я выпрыгиваю из автомобиля и запихиваю свой телефон в задний карман. Подхожу к двери, когда слышу на расстоянии грохот мотоцикла. Я замираю и обнимаю себя, пока смотрю в направлении звука.
Смотрю внимательно и неуверенно, как только он появился в поле видимости. Его тёмные волосы зачёсаны назад, в то время как чёрные очки скрывают его глаза от меня. Его чёрная футболка облегает мускулистые грудь и руки, и его джинсы обтягивают сильные бёдра. Он выглядит сексуально, и я не могу отвести взгляда.
Он останавливается рядом со мной, но из-за очков не могу прочитать выражение его лица. Ксавьер щёлкает вниз подставкой и перекидывает ногу через мотоцикл.
– Что ты здесь делаешь, Анна?
Я обнимаю себя крепче.
– Мне не понравилось, как мы расстались.
Он встаёт напротив своего мотоцикла и скрещивает руки на груди, всё ещё пряча глаза за тёмным пластиком.
– Не переживай. Тема закрыта. Давай не будем мусолить такую ерунду.
Нет сомнения, что маленькая трещина, через которую я прорвалась, была теперь замурована облицовочным кирпичом, и я теперь знаю, что провокации не всегда заканчиваются так, как я хочу.
Я пожала плечами и кивнула.
– Ты прав. Нет необходимости обсуждать то, что произошло.
Его губы тянутся в тонкую линию.
– Тогда почему ты здесь?
Меня тянет к нему. Я делаю шаг в его направлении.
– Я хотела убедиться, что мы всё ещё в порядке.
– Мы всё ещё друзья. Ничего не изменится. – Неприветливость сквозит в голосе, и это пугает меня. Я не хочу, чтобы он отталкивал меня.
Я делаю ещё один шаг, не в силах удержаться от сближения с ним. Он поднимает брови, потому, что я встаю прямо напротив и обнимаю его за талию.
– Ничего не изменилось?
Ксавьер качает головой.
– Нет.
Подавляющая необходимость вкуса его губ проходит через меня, и я больше не могу бороться с ней.
– Тогда я нарушаю «Правило номер два» из нашего Договора дружбы.
И без подсказки, я склоняюсь к нему и прижимаюсь губами к его губам.
Всё его тело напрягается на мгновение – мышцы сократились от моего прикосновения, а затем расслабились, когда он обнял меня и потянул к своей твёрдой груди. Его язык ласкает мои губы, умоляя, чтобы его впустили. В момент, когда он толкает язык ко мне в рот, он издаёт низкое рычание. Всё внизу меня сжимается, поскольку я чувствую себя как никогда возбуждённой.
Волна чистой, настоящей жажды нахлынула на меня, и я зажимаю пальцами ткань его рубашки, желая удержать его рядом с собой навсегда. Его большие пальцы скользят по ключице к моей шее, прежде чем окончательно прижимаются к моей щеке, фиксируя на месте. Теперь нет пути назад. Я совершенно определённо пересекла линию, но меня это не волнует. Я хочу этого.
Я хочу его.
Он отстраняется и наклоняется лбом к моему.
– Проведёшь ночь со мной?
Я трудно глотаю и молюсь Богу, чтобы быть готовой к этому, и чтобы я могла справиться с результатом того, что всё это будет означать для меня. Что это будет означать для нас.
– Хорошо.
Ксавьер целует меня в последний раз, прежде чем приказывает.
– Ты на машине следуешь за мной.
Мы расцепили объятья. Я дрожу, в то время как моё тело жаждет возвращения его тепла. Я отворачиваюсь, стиснув руки в кулаки, в сторону автомобиля Куинн, и когда я слышу рычание мотоцикла Ксавьера позади, тяжесть, от того на что я согласилась, поражает меня. С одной стороны, я не могу поверить, что я это делаю, но с другой я так взволнована и заведена, что не могу этого вынести. Это случится. Тихий голос в моей голове, который появлялся много раз, сейчас стал довольно громким, моя совесть твердит мне, что этого нельзя делать, но тот голос должен просто замолчать и позволить моему телу воспользоваться моментом. Я уже вся извелась, желая близости с ним.
Я еду за мотоциклом Ксавьера, и в моей голове возникают мысли о том, как это должно произойти. Мы сидим в его гостиной и пьём напитки перед «этим», как это делают в кино, или же мы просто начинаем «этим» заниматься, как только захлопнется дверь?
Я беспокойно постукиваю руль, когда мы останавливаемся на красный свет. Хочу, чтобы Куинн была здесь, прямо сейчас. Она сможет дать мне некоторые довольно полезные советы, потому что это неизведанная территория для меня.
Свет становится зелёным и Ксавьер снова мчится, но быстро замедляет ход и заезжает на автостоянку отеля.
Очевидно, он также не может ждать.