– Анна ... – Слышу почти умоляющий тон его голоса, но отказываюсь позволить себе получить ещё большую травму.
Я знаю, что это ужасно, что это не кончится, пока я здесь – заперта в его гостиничном номере, получая жизненный опыт в реальных условиях.
Я поднимаю свой подбородок и чувствую благодарность, за то, что мы не занялись сексом. Уходить от него после было бы гораздо сложнее.
– Спасибо. – Мой взгляд переносится от Ксавьера к Дине. – Вы оба преподали мне очень ценный урок. Некоторым людям нельзя доверять, независимо от того насколько ты хочешь этого.
Весь цвет исчезает с лица Ксавьера, и он кивает прежде, чем засунуть руки в карманы.
– Я предупреждал тебя.
Я утираю слезу, которая катится вниз по моей щеке.
– Ты говорил. Я просто не слушала. Прощай, Икс.
Он стоит там, не делая никаких попыток убедить меня остаться, в то время как я ухожу из номера и из его жизни навсегда.
Глава 9
Ксавьер
Я сижу под журнальным столиком в нашей маленькой двухкомнатной квартире и молюсь, чтобы она не позвала меня снова.
Я ненавижу, когда она делает это.
Я не люблю помогать ей.
Её шаги шаркают по полу, и я наблюдаю, как она садится за маленьким кухонным столом с его нескладными стульями. Её состояние ухудшилось за несколько недель из-за потребности в «лекарстве». Уже требуется ежедневная доза, и когда она не получает её, всё вокруг становится адом.
– Ксавьер? – Мама зовёт. – Я нуждаюсь в твоей помощи, сынок.
Всё моё тело напрягается, и я задерживаю дыхание, молясь, чтоб ни один звук не вырвался из меня на этот раз. Может быть, она поверит, что меня здесь нет.
– Давай, сынок. Мама нуждается в твоей помощи.
Я откидываю руку назад, когда таракан проползает по полу рядом со мной, и макушка ударяется об столешницу. Мгновенно я застываю.
Её голова поворачивается в мою сторону. Это занимает пару секунд, но её глаза, наконец, сосредотачиваются на мне под столом.
– Вот ты где. Почему не отвечал мне раньше? Иди сюда.
Я крадусь назад, отказываясь отвечать ей.
Она прищуривается и требует.
– Тащи сюда свою задницу!
Все мышцы в моём теле начинают дрожать, когда я заставляю сделать шаг к ней.
– Почему я всегда должен это делать?
Она убирает свои засаленные каштановые волосы от своего красного, запачканного лица и вздыхает.
– У меня нет сил, чтобы туго его затянуть, а ты сильный. – Она протягивает мне старый чёрный кожаный ремень, который находился на столе. – Поторопись, детка. Мне нужно моё лекарство.
Слёзы текут по моему лицу, когда я смотрю на изношенную кожу в моих маленьких руках.
– Пожалуйста, не заставляй меня.
– Ты знаешь, я люблю тебя, упрямый ребёнок. Помоги маме. Если я не получу лекарство, то могу огорчиться. Ты помнишь, что происходит, когда я расстраиваюсь, не так ли?
Это её способ – угрожать мне, когда она всегда заставляет меня делать то, что говорит. Обычно я делаю так, чтобы не раздражать, но сегодня она выглядит намного хуже, и я боюсь, что очередная доза сделает с ней. Я смотрю на рваную футболку, которую она носит, она в ней даже спит и не снимает всю эту неделю. На ней огромное пятно, которое появилось, когда я пытался её накормить.
Я отказываюсь помочь ей, зная, что будет только больнее.
Я расправляю плечи.
– Нет.
Она сужает свои голубые глаза.
– Что ты сказал мне?
Я поднимаю подбородок.
– Я сказал нет.
Без предупреждения она начинает бить меня по лицу, но, как она сказала, я сильный, и я вырываю своё запястье из её рук.
– Ты маленький ублюдок. Я тебя ненавижу! Никто не будет любить тебя. НИКОГДА! Ты эгоистичный ублюдок.
Я знаю, что это говорит её зависимость. Книги, которые я взял в библиотеке, научили меня многому. Она не всегда была такой. Были и хорошие времена, я стараюсь больше думать о них. Я надеюсь, что однажды она бросит эту привычку и станет прежней.
– Нет, мама! Я хочу, чтобы ты перестала!
– Брось меня, так же, как твой отец. Оставь меня одну. – Она рыдает, и моё сердце сжимается. – Никто никогда не хочет остаться со мной. Ты ненавидишь меня тоже.
Я оборачиваю руки вокруг неё, мгновенно жалея, что заставил её плакать.
– Мне очень жаль, мама. Я не хочу от тебя уходить. Я хочу, чтобы тебе стало лучше.
Она поворачивает заплаканное лицо на меня.
– Тогда помоги мне. В последний раз, потом мне станет лучше. Я обещаю.
Я смотрю вниз на ремень, думая, что, может быть, на этот раз она сможет остановиться.
– Хорошо.
Она усмехается и держит свой рукав, пока я затягиваю ремень вокруг её руки так туго, как только могу.
– Отлично, ребёнок. Посмотри на эти большие вены.
Ликование в ее голосе заставляет меня дрожать. Я отворачиваюсь в тот момент, когда она достаёт иглу и тычет ей.
Пару секунд спустя, её тело заметно расслабляется.
– Намного лучше, – она вздыхает, и роняет иглу на пол.
Она протягивает руку, чтобы попытаться погладить меня.
– Спасибо, детка...
Я задыхаюсь, сидя на кровати и осматриваюсь – я один в своём гостиничном номере.
Капли пота покрывают каждый дюйм меня. Я давно не вспоминал о матери. Я надеялся, что мой трахнутый мозг так или иначе блокировал детство, но я ошибся.
Это, вероятно, из-за копания Анны в моём прошлом. Я знаю, что она думает, что помогает, но некоторые люди должны учиться избегать неприятных вопросов. Разговор о дерьме делает только хуже. Обсуждение прошлого возвращает дерьмовые кошмары, которые я не хочу помнить.
Нервные энергетические потоки проносятся через меня, и есть только один способ, который я знаю, чтобы избавиться от их.
Тренировка.
Я спускаюсь на пол и начинаю отжиматься. Сосредотачиваясь на огне в моих мышцах. Теперь это занимает мой ум, закрывая боль моих эмоций. Это одна из причин, по которой я начал тренироваться. Ничто другое не может сравниться с тем, как я себя чувствую, когда тренируюсь.
Тренировка и чёртовы женщины: две вещи, которые полностью отвлекают от всего. И они мои два величайших пристрастия.
Ну, если быть честным, это помогает всегда, но не сейчас. Когда я с Анной, то тоже забываю о прошлом. То есть, пока она не пытается ворошить его.
Я знаю, что она хочет только хорошего, но нет никакого способа, чтобы она поняла, какие испорченные вещи мне пришлось пережить. Её жизнь с её властным отцом - детские игрушки по сравнению с тем, что я пережил. По крайней мере, её родители всегда заботились о ней, и интересовались её жизнью.
– Сто двенадцать, – я считаю вслух, поскольку продолжаю отжиматься в устойчивом ритме вверх и вниз, и мои глаза фиксируются в углу на тумбочке.
Я очень хорошо справлялся с игнорированием моего прошлого, до последнего времени. Исчезнуть из жизни Анны, это лучшее, что я могу для неё сделать. Она выносит мой мозг, заставляя меня хотеть вещи, которые я не могу иметь.
Я ненормален. Никакой ум настолько не испорчен, как у меня. Не справедливо её тянуть в свой мир.
Возможно, если бы я просто трахнул её – прихожу я к выводу – мы оба были бы в состоянии идти дальше. Я просто боюсь, если когда-нибудь познакомлюсь с той сладостью, то чертовски зависну на ней.
Я знаю себя. После того, как я стану зависимым. Я не смогу отпустить её, я буду тянуть её вниз за собой. Она не заслуживает этого. Она заслуживает лучшего.
Она заслуживает гораздо лучшего, чем я.
Анна освещает волшебным светом мой мир, она – проклятый ангел. Она не должна хотеть быть с таким демоном, как я, потому что я испорчу её. Всё, что она видела сегодня вечером, определенно, заставит её ненавидеть меня. Я буду рад, если она больше не захочет общаться.