– Мы из аббатства Сен-Жермен, – пояснил монах, напавший на нее. – Хотим захватить в плен какого-нибудь дана и узнать, что случилось с исповедником.
Элис кивнула в сторону.
– Он там, – сказала она и повела отряд вместе со своим мулом к маленькому ручью. Монахи ахнули, увидев святого.
– Что они с ним сделали?
– Плохо обошлись, – сказала она.
– Госпожа, нам придется обогнуть холм и через брод доставить исповедника в монастырь.
– Тогда привяжите его к мулу.
Монахи действовали быстро. У них с собой были веревки, которыми они собирались связать возможного пленника. И теперь они воспользовались ими. Исповедник был совсем плох: тело похолодело, дыхание едва теплилось. Элис молилась за него, пока монахи переводили мула через ручей.
– Мы будем держаться в тени деревьев, пока это возможно, – сказал старший монах, – затем спустимся к реке и пойдем к броду в противоположную сторону от нашей цели. Зато потом путь станет легче и безопаснее, и тогда мы со всех ног поспешим к монастырю. Норманны повсюду, госпожа, необходимо соблюдать осторожность.
В лесу вдруг стало шумно. Лошади. Один из монахов пригнулся к земле. Остальные схватились за оружие. Слева от себя Элис ощутила какое-то движение. Что это такое? Она решила, что это кто-то из монахов. Нет. Теперь это движение где-то справа.
А в следующее мгновение воздух как будто треснул. Пронзительный вопль прорезал ночь. Элис увидела ее шагах в пятидесяти – кошмарную женщину в окровавленном белом балахоне, который едва ли не сиял в лунном свете; она неподвижно стояла, раскинув руки, и на ее изуродованном лице не отражалось никаких чувств. Элис догадалась, что ведьма кричала не от боли и не от тоски, она призывала кого-то.
Далеко за деревьями послышался топот копыт. Затем наступила тишина. Тот, кто услышал крик, теперь остановился, дожидаясь его повторения. И он повторился – громкий, почти невыносимый для слуха. Откуда-то издалека долетел такой же ответный крик, разрезая ночь. Топот копыт приближался к Элис, лошади медленно вышагивали под деревьями.
– Надо уйти раньше, чем нас увидят, – сказала Элис. – Убей ее.
– Я не стану убивать безоружную женщину, – ответил монах.
– Тогда это сделаю я, – сказала Элис, вынимая у него из-за пояса нож.
Она побежала к женщине, но тут словно тень нашла на луну. Ведьма – а Элис не сомневалась в том, что перед ней настоящая ведьма, – бесследно исчезла. Элис всматривалась под колонны деревьев, отыскивая ее. Заметила, как что-то блеснуло. Меч. Все мечи франков сейчас в Париже, на защите города. Это, как она поняла, может быть только норманн.
Элис побежала обратно к монахам.
– Надо уходить немедленно, пока нас не обнаружили.
– Нет.
Монах покачал головой и заговорил шепотом:
– Можно двигаться либо быстро, либо тихо, но в любом случае нас заметят. Брат Авраам, брат Мареллус, проводите госпожу с исповедником до монастыря. Если мы нападем прямо сейчас, то еще сможем застать врага врасплох, кем бы он ни был. Братья, мы слуги Господа нашего Христа, мы истребители язычников, примем же бой!
Монахи покивали и скрылись под деревьями, ничего не говоря и пригибаясь ниже к земле. Один из оставшихся братьев взял Элис за руку, а второй повел мула.
– Госпожа, к переправе. Надо спешить, – сказал монах.
Он пошел вверх по склону холма, и Элис последовала за ним в темноту.
Глава семнадцатая. Сделка
Никогда еще Леший не говорил так быстро:
– Я отправил ее отсюда вместе с монахом. Убьешь меня и никогда не узнаешь, куда она пошла.
Король не замедлил шага, но не стал поднимать меч – он просто тяжело ударил Лешего в лицо головой.
В мозгу у купца вспыхнула белая молния, и он понял, что сидит на застланном тростником полу.
– Неужели ты, торговец, думаешь, будто можешь помешать судьбе бога осуществиться? – поинтересовался Зигфрид, возвышаясь над низеньким толстяком и нацеливая меч ему в живот.
– Мой господин, я попросту оказался меж двух огней. Пряча девушку, я исполнял свой долг по отношению к моему князю. Если бы я выдал ее тебе, то нарушил бы клятву и навлек на себя гнев князя Олега. Разве у меня был выбор?
На этот раз Зигфрид ударил его ногой в грудь, заставив распластаться на полу.
– Где она?
– Я покажу тебе, господин. – Леший потрогал рукой лицо. «Нос наверняка сломан», – решил он.
– Ты скажешь мне.
– Мой господин, я торговец. И сейчас мои знания – мой единственный товар. Отнимешь его – и я покойник.
– Ты и так уже покойник. Какая разница, когда умирать?