Когда они миновали черную завесу, из-за нее раздался громоподобный рев, от которого у Лэна заложило уши. Полупрозрачная ткань содрогнулась, выпячиваясь, будто кто-то или что-то стремилось выбраться из-за нее на свет. Внезапно Бар-Аммону показалось, что фигура за завесой движется — огромное, высотой в тридцать локтей, тело медленно распрямлялось, словно пробуждаясь от долгого сна и протягивая вперед свои исполинские конечности. Потом завеса с треском сорвалась с крюков, и Лэн на долю секунды увидел скрывавшегося за ней монстра — увидел, чтобы тут же зажмурить глаза.
В это время его похититель неожиданно остановился, и маг затаил дыхание, ожидая, что сейчас чудовищное существо догонит их и разорвет пополам или растопчет своими огромными ступнями. Он действительно услышал приближающиеся тяжелые шаги, но в следующую секунду впереди что-то звонко хрустнуло, и похититель Лэна, склонив голову, нырнул в маленькую неприметную дверцу, спрятанную между двумя колоннами.
Маг что было сил вцепился руками в серебристый доспех — и, как выяснилось, не зря. За дверью оказалась то ли яма, то ли очень крутой наклонный спуск без ступенек — во всяком случае, несколько невыразимо долгих мгновений Лэн чувствовал себя падающим с большой высоты. Откуда-то сверху раздавался разгневанный рев чудовища, слабевший по мере того, как Лэн и его спаситель падали все ниже и ниже. Полет завершился падением в ледяную воду, обжегшую Бар-Аммона, словно самый крутой кипяток. Мышцы мага свело судорогой, рот помимо его воли раскрылся в отчаянном крике, и вода немедленно хлынула в легкие. Перед глазами вспыхнули огненные круги, голову стиснул стальной обруч, и сознание вновь оставило Лэна — на этот раз надолго.
… Он не сразу понял, что открыл глаза, — вокруг царила непроницаемая тьма. Тело ломило так, будто его только что вытащили из-под виноградного пресса, но шевелить пальцами Бар-Аммон все-таки мог. Стеная и охая, он ощупал поверхность, на которой лежал, — судя по всему, это были шкуры каких-то животных, на удивление мягкие и теплые. Продолжая свое исследование, Лэн убедился, что лежит на них совершенно обнаженный, прикрытый до пояса такой же шкурой. Шкуры ощутимо попахивали то ли козлом, то ли еще каким-то животным, но сейчас Бар-Аммону было не к лицу привередничать. Он остался жив и наконец-то находился в тепле, а события последних двух дней научили его ценить эти маленькие удовольствия.
Лэн пошевелился и попробовал сесть, но избитое тело отозвалось такой болью, что он со стоном откинулся обратно на шкуры. Мгновение спустя темнота у его изголовья словно сгустилась и знакомый насмешливый голос спросил:
— Ну что, маг, пришел в себя?
— Принцесса? — выдохнул Лэн. Язык с трудом ворочался у него во рту. — Ты?..
— Что за глупый вопрос! Разумеется, я. Теперь ты мой должник, человечек, — я спасла тебя от участи, которая в тысячу раз хуже смерти. Еще минута — и ты попал бы на алтарь Изначального…
— Изначального? — тупо переспросил Бар-Аммон.
Элия хихикнула.
— Карсуя Карлиса, Великого Изначального Духа. Я рассказывала тебе о нем.
Лэн вспомнил огромную фигуру за завесой, и его затрясло.
— Но ты говорила, что он слишком велик, чтобы убивать людей…
— Разумеется, нет! Ты же не убиваешь муравьев, правда? Но ведь это и был не сам Изначальный, а только его здешнее воплощение. Ему приносят жертвы как знак уважения Повелителей Льда к своему прародителю. Ты находился на волосок от того, чтобы стать такой жертвой, человечек…
— Значит, ты спасла меня? — проговорил Лэн, натягивая шкуру до груди. — Зачем?..
Он по-прежнему не видел лица Элии, но готов был поспорить, что, перед тем как ответить, она саркастически ухмыльнулась.
— Я не люблю, когда мою добычу уводят у меня из-под носа, — фыркнула принцесса. — К тому же отец обещал подумать над моим предложением, а сам, видно, решил под шумок избавиться от столь опасного гостя…
— Опасного? — удивился Бар-Аммон. — Чем же я опасен?
— Неужели ты еще не догадался? Да для нашего рода ты хуже целой тысячи вражеских солдат, если бы они каким-то чудом оказались здесь, в центре Снежной Твердыни…
В других обстоятельствах такое сравнение польстило бы Лэну, но сейчас он почувствовал себя крайне неловко.
— Кольцо, — терпеливо, будто разговаривая с ребенком, объяснила Элия. — Кольцо Суббахи, отвратительной водяной твари. Свадебный подарок князя Замурру. Это действительно очень ценная реликвия, человечек. По древней традиции, надевший на палец кольцо Суббахи получает право властвовать над долиной Желтой Реки и народом Уммы. Потому-то я так и удивилась, услышав о столь щедром даре глиняного князя…