— Что за глупый вопрос! Разумеется, я. Теперь ты мой должник, человечек, — я спасла тебя от участи, которая в тысячу раз хуже смерти. Еще минута — и ты попал бы на алтарь Изначального…
— Изначального? — тупо переспросил Бар-Аммон.
Элия хихикнула.
— Карсуя Карлиса, Великого Изначального Духа. Я рассказывала тебе о нем.
Лэн вспомнил огромную фигуру за завесой, и его затрясло.
— Но ты говорила, что он слишком велик, чтобы убивать людей…
— Разумеется, нет! Ты же не убиваешь муравьев, правда? Но ведь это и был не сам Изначальный, а только его здешнее воплощение. Ему приносят жертвы как знак уважения Повелителей Льда к своему прародителю. Ты находился на волосок от того, чтобы стать такой жертвой, человечек…
— Значит, ты спасла меня? — проговорил Лэн, натягивая шкуру до груди. — Зачем?..
Он по-прежнему не видел лица Элии, но готов был поспорить, что, перед тем как ответить, она саркастически ухмыльнулась.
— Я не люблю, когда мою добычу уводят у меня из-под носа, — фыркнула принцесса. — К тому же отец обещал подумать над моим предложением, а сам, видно, решил под шумок избавиться от столь опасного гостя…
— Опасного? — удивился Бар-Аммон. — Чем же я опасен?
— Неужели ты еще не догадался? Да для нашего рода ты хуже целой тысячи вражеских солдат, если бы они каким-то чудом оказались здесь, в центре Снежной Твердыни…
В других обстоятельствах такое сравнение польстило бы Лэну, но сейчас он почувствовал себя крайне неловко.
— Кольцо, — терпеливо, будто разговаривая с ребенком, объяснила Элия. — Кольцо Суббахи, отвратительной водяной твари. Свадебный подарок князя Замурру. Это действительно очень ценная реликвия, человечек. По древней традиции, надевший на палец кольцо Суббахи получает право властвовать над долиной Желтой Реки и народом Уммы. Потому-то я так и удивилась, услышав о столь щедром даре глиняного князя…
— Так что же это выходит? — прервал ее Лэн. — Если бы я вздумал надеть это кольцо, Замурру пришлось бы потесниться на своем троне?
— Для человечка, который тщится быть волшебником, ты слишком нетерпелив. Не хочешь узнать о других свойствах этой вещицы?
— Хочу, — смиренно ответил Бар-Аммон. Зазвучавшие в голосе принцессы ледяные нотки испугали его, и он решил впредь быть повежливее.
— Если бы ты надел кольцо Суббахи, то немедленно превратился бы в комок глины, — сообщила Элия после небольшой паузы. — Такова, видишь ли, его мерзостная сущность, о которой поведал мне старейший советник моего отца, весьма сведущий в тайнах карлис. Более того, кольцо, которое ты принес в Снежную Твердыню, оказалось настолько могущественным, что обратило бы в глину любого, кто продел бы в него свой перст, — и меня, и самого князя Сариуша…
— Сариуша? — пораженно воскликнул маг, забыв о своем намерении не перебивать принцессу. — Неужели повелитель карлисов не погнушался бы надеть кольцо, означающее помолвку с князем Замурру?
Принцесса сухо хохотнула.
— Уверяю тебя, Бар-Аммон, ради обладания Уммой мой отец не погнушается ничем. И твой глиняный князь наверняка рассчитывал именно на это.
— Но зачем ему превращать в глину Сариуша?
— Чтобы обезглавить Снежную Твердыню, глупец! Борьба между Повелителями Льда и големами идет много веков, но договор, подписанный в стародавние времена, запрещает применять грубую силу для достижения своих целей. Поэтому…
— А как же Битва Трех Князей? — снова не удержался Лэн.
— Потому она и оказалась столь разрушительной как для нас, так и для големов. За нарушение договора пришлось платить, а те, кто стоит на его страже, не ведают снисхождения. Короче говоря, Замурру решил нанести удар отравленной иглой — то, чего мы от него никак не ожидали. Признаюсь, я была уже готова принять этот дар, да и отец мой смотрел на кольцо Суббахи с вожделением. И если бы не своевременное вмешательство старого советника…
— Прости, принцесса! — искренне воскликнул Бар-Аммон. — Я не ведал об ужасных свойствах кольца!..
— Не сомневаюсь, — усмехнулась Элия. — Ты слишком глуп, чтобы прозревать последствия подобных шагов. Заметь, я ни в чем тебя не виню. Более того, я даже спасла тебя от неминуемой гибели на алтаре, заплатив за твою жалкую жизнь жизнями трех своих верных воинов. Да и княжеские гвардейцы, которых отец послал проводить тебя к месту жертвоприношения, погибли напрасно…
— Что я могу для тебя сделать? — Сердце Лэна забилось так быстро, будто он только что пробежал десяток фарсангов. — Приказывай, и я буду рад хотя бы отчасти отплатить тебе за твое благородство и доброту!
— Не мели чушь, — оборвала его принцесса. — Доброта и прочие ваши человеческие качества здесь ни при чем. Ты мне нужен, и ты, я надеюсь, мне поможешь.
На руку Лэна, сжимавшую толстый край шкуры, легла узкая холодная ладонь. Маг ощутил, как на безымянный палец скользнуло толстое, немного шершавое кольцо, и страшно перепугался.
— Это кольцо Суббахи?.. — спросил он шепотом.
— Оно самое. — Элия хохотнула. — Не бойся, в глину оно тебя уже не превратит. Это заклятие мы с него сняли. Теперь это вполне безобидное, милое колечко.
Поскольку с Лэном действительно не происходило ничего необычного, он решил, что принцесса ему не лжет. Но и всей правды она ему явно еще не сказала.
— Что я должен с ним делать? — пересохшими губами проговорил маг. — Ты же даешь мне его с каким-то умыслом?
Принцесса потрепала его по щеке, и на этот раз ее пальцы уже не показались ему холодными.
— Мой проницательный маг! — Она игриво ущипнула Лэна за ухо. — Ты наконец-то начинаешь догадываться, что такие вещи никогда не делаются просто так. — Голос ее внезапно стал сухим и строгим, хотя рука продолжала ласково поглаживать шею Бар-Аммона. — Ты вернешься в Умму. Потребуешь встречи с князем и вернешь ему его свадебный дар. Больше от тебя ничего не потребуется. Просто увидишь Замурру и отдашь кольцо.
— И все? — недоверчиво спросил Лэн. — А что я скажу ему, когда он захочет узнать, почему я вернулся один?
— Неужели он ожидал, что ты привезешь меня с собой, словно простую горскую девчонку? Ни за что не поверю! Можешь сказать, что я прибуду позже, вместе с приличествующей моему положению свитой. Соври что-нибудь, тебе же не в диковинку…
— Не нравится мне все это, — покачал головой Бар-Аммон. — Ты сама сказала, что князь собирался использовать меня как отравленную иглу. Разве он поверит, что я неожиданно преуспел в сватовстве, которое было придумано для отвода глаз?
— А что ему останется делать? — Рука Элии переместилась ниже, и Лэн почувствовал, как острые коготки медленно скользят по его груди. — В конце концов, разве не к этому он так стремился? И вот что еще, мой драгоценный…
Лэн вздрогнул.
— Кстати, а где мой конь? — обеспокоенно спросил он, пытаясь приподняться на локтях. — И как я выберусь из вашего города незамеченным?
Пальцы принцессы уже обследовали его живот.
— О коне забудь, — равнодушно ответила она. — У нас в горах редко встречаются большие животные с теплой кровью… они считаются лакомством. А вот о том, как выбраться незамеченным, можешь не задумываться. Мы уже далеко от Снежной Твердыни.
— Далеко от?.. — беспомощно повторил Бар-Аммон, смущенный той бесцеремонностью, с которой Элия ощупывала его тело.
— Мы в Башнях Пришествия. К счастью для тебя, из святилища Великого Изначального есть несколько выходов. Один ведет прямиком сюда. Но ты опять перебил меня, несносный! Ты так дурно воспитан, что мне, пожалуй, стоило бы поучить тебя вежливости. Хочешь, мы начнем прямо сейчас?
Ее ногти вонзились в плоть Бар-Аммона в том месте, которое отрезают послушникам жрецы культа Ондолу-Сладкопевца. Лэн приглушенно охнул.
— Мне не составит труда оторвать тебе эти никчемные причиндалы. Веришь?
Маг вспомнил, с какой легкостью латник в серебристых доспехах нес его, перекинув через плечо, и пробормотал:
— Прошу прощения, принцесса… я не стану больше перебивать, клянусь…