— А разве непонятно? — удивился юнга. — Захватываем форт.
— Н-но… это ведь невозможно!
— Разве? — приподнял бровь мальчишка.
Ответа чиновника он, впрочем, не получил, и причина тому была весьма уважительна — Спиллеринг, выпучив глаза, медленно завалился назад… и песок у его затылка начал темнеть.
— Похоже, вы проломили ему череп, мастер Мэттон. Старший канонир «Мстителя» безуспешно пытался изобразить нечто похожее на раскаянье.
— Вы ж знаете, м'тан, рука у меня тяжелая.
— Знаю, — подтвердил тан Диего Раскона.
Когда старший хорунжий Тарк очнулся, бой за его форт почти закончился. Собственно, боя как такового и не было. Четверо солдат во внутреннем дворе и десяток изнывающих от послеобеденной жары часовых на стенах были, пожалуй, больше готовы к схватке с демонами из нижних миров, чем с невесть как оказавшимися внутри форта иторийскими моргвар-дейцами. Абордажникам «Мстителя» за последние две недели довелось сначала выстроить из наполненных землей корзин точную копию форта, а затем от рассвета до заката упражняться в его штурме — и в сравнении с большей частью разыгрывавшихся Диего сценариев реальная задача оказалась вполне простенькой.
— Очнулись, хинк комендант?
Это голос мальчишки, вспомнил Тарк, и правда — открыв глаза, он увидел перед собой того самого юнгу, по-прежнему чумазого. Только вот рваные штаны каким-то чудом превратились в новехонькие темно-синие панталоны, стоптанные башмаки — в ботфорты, а болтавшийся сбоку матросский нож стал длиной в добрый ярд и обзавелся эфесом.
— Какого… — старший хорунжий хотел было потянуться к саднящему горлу — лишь затем, чтобы обнаружить свои руки надежно связанными за спиной. — Во имя Князя Ночи, что вы творите?
— Берем ваш форт.
— Что?!
— Собственно, — Диего неторопливо, словно не замечая оставляемых пальцами следов, натянул батистовую сорочку, — мы уже почти закончили сие занятие. Осталась только одна небольшая проблема… из красного кирпича.
— Ну да, — комендант хрипло рассмеялся. — Что, иторенский змееныш, твой коварный план дал осечку? Вы и ваши мерзавцы сумели пережать глотки часовым, но как только мои ребята поймут…
— И пока этого не случилось, — перебил коменданта Диего, — я предлагаю вам признать себя побежденным и отдать вашим людям приказ выйти из казармы… без оружия и поодиночке.
— Признать побежденным?! Ах ты, лживая…
Маленький тан терпеливо дождался момента, когда поток извергаемых комендантом ругательств сошел на нет.
— Жаль, — холодно произнес он. — Я надеялся, что у вас найдется хоть пара унций мозгов.
— Полижи у меня промеж ног!
— Брат Агероко!
— У нас все готово, мой тан, — отозвался монах.
— Действуйте!
— Твоя мать была… — старший хорунжий замолк, с ужасом глядя на бочонок… второй бочонок, подтаскиваемый давешним светловолосым иторийцем к двери казармы. Судя по вздувшимся мышцам, бочонок был тяжелый… а судя по вьющемуся из отверстия в крышке синеватому дымку…
— Эй, парни! Тут для вас подарок — доброе вино от нашего капитана! Держите крепче!
Сопроводив бочонок этими словами, моргвардеец захлопнул дверь, отскочил в сторону и упал, старательно прикрывая голову. Мгновение, другое… грохнуло так, что, казалось, содрогнулась не только казарма, но и скала под ногами коменданта. Длинные алые ленты вырвались из окон, дернулись вверх — словно в такт отчаянному многоголосому вою изнутри… и пропали. Затем грохнуло еще раз, слабее — это провалилась вниз часть крыши. Сквозь образовавшуюся дыру к безоблачному небу лениво потянулся дымок — пока еще светло-серый, но становящийся все гуще и чернее.
— Вы умеете летать? — неожиданно спросил Раскона. — Как летают птицы.
— Нет, — растерянно отозвался комендант. — А…
— Придется научиться, — спокойно сказал маленький тан. — И времени у вас на это совсем немного. Роаге, Нейс, тащите тана хорунжего на стену.
Летать как птица старший хорунжий и не попытался. Он просто вопил — все полтораста футов, отделявших парапет от поверхности моря. Правда, до поверхности Тарк не долетел. Совсем немного, каких-то два-три дюйма — но эти дюймы представляли собой подводную скалу, наготу которой не успел скрыть начавшийся прилив.
Поднявшийся следом за моргвардейцами Диего Раскона полет бывшего коменданта вниманием не удостоил — маленького тана куда больше занимало происходящее в гавани, где «Вспыльчивый» уже отошел от берега и сейчас как раз готовился к развороту. Миг, другой… белый с красным флаг исчез, сдернутый с топа одним сильным рывком — и почти сразу же налетевший бриз развернул тугой комок другого знамени. Алый костер на бело-голубом — боевой стяг королевского флота Итории.
Раскона улыбнулся — ка-лейтенант не смог отказать себе в удовольствии расхохотаться в лицо врагу. Что ж, возможно, это и к лучшему — чем больше глаз будут вглядываться в ненавистный символ, тем позднее кто-нибудь обратит свое внимание на радужный отблеск в кильватере брига.
— Батарея готова, м'тан!
— Подождите, мастер Мэттон, — Диего, прищурившись, вглядывался в кажущиеся игрушечно-хрупкими корабли. — Сначала пусть Гарсиа отыграет свою роль.
— Позволю заметить, м'тан! — канонир шумно откашлялся. — Правую часть гавани он по-любому не достает.
— А мы?
В голосе маленького тана явственно прозвучало сомнение. Хотя старший хорунжий не имел оснований жаловаться на слабость вверенного ему форта, большая часть доставшейся отряду Расконы мощи была для него бесполезна — тяжелые, способные насквозь простреливать гавань пушки караулили морской простор. Их перетаскивание требовало куда больше сил и времени, чем имелось в распоряжении Диего. По-иному обстояло дело лишь с полубатареей легких мортир, должных — согласно замыслу строителей крепости — служить угрозой тем, кто сумеет подобраться вплотную к стенам.
— Мы добьем до них, м'тан! — уверенно заявил Мэттон. — Усиленный заряд в довесок к высоте… мы их достанем — и тогда-то эти птенчики под черным флагом запляшут тартанеллу по-настоящему.
Хлопок, донесшийся со стороны гавани, был едва различим на слух — так же, как и взметнувшиеся над радужными пятнами языки пламени были почти незаметны на фоне солнечных бликов.
— Вот сейчас — пора!
Если пытаться искать подходящие аналогии, то можно сказать, что гавань Марейна сейчас весьма напоминала горящий бордель — как по характеру опасности, так и по реакции находящихся в порту на эту самую опасность. Пляшущий над волнами огонь сумели увидеть многие. Но увидеть — это всего лишь самая первая часть задачи, а вот сделать что-то, могущее уберечь корабль, большая часть экипажа которого в этот момент горланит песни в кабаках… кто-то пытался поднять якорь, кто-то жертвовал его Морскому Старцу вместе с цепью. А прилив был быстрее и первых и вторых — и сотни крохотных саламандр радостно вонзили огненные коготки в доски бортов.
Однако еще до того, как огненная полоса коснулась первой жертвы, со стороны форта донесся глухой рев и четыре темных шара, словно кометы, перечеркнули дымными хвостами небо над гаванью. Недолетом рванула водную гладь лишь одна бомба. Вторая — с оглушительным грохотом лопнула на мостовой, изрядно пробороздив осколками фасады окрестных зданий. Оставшиеся же убедительно доказали сразу двум капитанам, что безопасных мест в Марейне более не имеется.
— Брат Агероко, — с любопытством спросил тан Раскона, — вы когда-нибудь пытались спастись из горящего борделя?
— Сожалею, мой тан, — невозмутимо сказал монах, — но я никогда не убегал даже из негорящего борделя.
— Сожалеете?
— Ну, — брат Агероко искоса глянул на небо, — я допускаю мысль, что подобный опыт мог обогатить мою духовную составляющую. Чем-нибудь,
— Вот и мне, — вздохнул маленький тан, — не приходилось убегать из этих достопочтенных заведений. Увы, увы, увы. Мой скудный опыт побегов ограничен лишь несколькими спальнями… а это не совсем то.