Оставалось просить помощи у того, кто знал Ось Мира гораздо лучше, чем успел узнать я.
Найти Растона оказалось непросто. Старый чародей жил, не проявляя даже искры волшебства. Впрочем, трудно — не значит невозможно. Я нашёл его в маленьком приморском городке, далеко на юге. По всему видать, старику ужасно надоели льды и вечная зима. Растон жил открыто, у всех на виду, так что никто не мог заподозрить в нём великого мага, впавшего в старческую немощь.
Я ещё не придумал, как буду разговаривать с Растоном, ведь для обычных чувств я неощутим, а колдовать в этих местах мне бы не хотелось. Не хватало ещё навести на след старика какого-нибудь шакала из тех, что добивают впавших в ничтожество колдунов, чтобы воспользоваться магическими кунштюками, собранными за долгую жизнь.
Но Растон, видимо, слишком сроднился с Осью Мира, потому что сразу заметил моё присутствие. Он поднял голову, улыбнулся вечернему небу и негромко сказал:
— Ну, здравствуй. Я думал, ты явишься ко мне гораздо раньше.
— Я хотел разобраться сам, — ответил я.
— Хорошо. Я рад, что не обманулся в тебе. И как ты, разобрался?
— Нет.
— Это тоже хорошо. Человек, который совершенно точно знает, что надо делать, непременно делает ошибки.
— Но делать всё равно нужно. Тот, кто колеблется всю жизнь и вовсе ничего не делает, совершает ошибку куда более серьёзную.
Растон промолчал, мелко кивая, так что непонятно было, согласен он со мной или у старика просто трясётся голова.
Тогда я спросил:
— Ты долго жил на Медовом, был хозяином Оси. Почему ты не узнал о мире всё, что может узнать человек, и не исправил то, что можно исправить?
— Я не был хозяином. Подобная сила хозяев не потерпит. Ей можно только служить. Тот, кто приходит властвовать, не проживёт в Оси и единого мига.
— Это я знаю. Одного такого я успел увидеть. Но пускай ты не был хозяином, но ты видел устройство мироздания, и у тебя было довольно времени, чтобы понять его. В мире есть великие артефакты, один из них ещё недавно был в моих руках, но коснувшись Оси, я понял, что не имел права владеть подобным предметом. Я вернул Великую Черепаху на законное место…
— Значит, мир ещё немного постоит, — ответил Растон, безмятежно улыбнувшись.
— Так почему ты не отнял у меня зародыш Черепахи ещё сто лет назад и не отнёс его в Прорву? Сколько несчастий ты мог бы предупредить!
— Потому что это не моя, а ваша жизнь, и не я, а вы должны решать, как поступить с миром, доставшимся вам в наследство. Может быть, вы желаете его уничтожить, а я ни с того ни с сего начну мешать вам. А на это очень похоже. Молот Тора бил уже трижды. Ещё один удар, и мы провалимся в тартарары.
— Один человек, даже если у него достало силы коснуться молота Тора или зародыша Черепахи, не имеет права решать судьбы мироздания!
— Ты совершенно прав. Но ведь и я тоже один. К тому же, в отличие от вас, я сполна прожил свою жизнь. Так что решать всё-таки тебе, хотя ты и не имеешь этого права.
— Ты мог хотя бы предупредить меня, когда я, как последний дурак, лез в Прорву.
— А ты бы послушался? Тебя можно было остановить, только убив. А если убивать самых лучших, то мир провалится в тартарары ещё неизбежней.
— Всё равно можно было что-то сделать…
Растон поник головой и долго молчал. Потом произнёс:
— Наверное, что-то сделать было можно. Но тут есть ещё одна загвоздка. Великие маги живут тысячу лет, а я провёл возле Оси срок вдвое больший, хотя пришёл туда уже не мальчиком. Я устал.
Совсем недавно я слышал подобные слова и видел такой же тусклый взгляд. Мне было нечего возразить.
А Растон продолжал говорить, медленно, как будто самому себе:
— Я не знаю, проклят я бессмертием или когда-нибудь умру. Мне ещё хочется сидеть у огня, дышать чистым воздухом, наблюдать рассветы и закаты, любоваться красивыми девушками. Да, девушки до сих пор нравятся мне, если смотреть на них издали. Но я устал от волшебства, чудес, от силы, которая не вмещается в дряхлом теле. Я просто устал. Последние годы я держался только на чувстве долга и ждал, когда явится кто-то, способный взять на себя моё служение. На Медовый приходили многие, но души их были слишком мутны, и Ось убивала их, равнодушно и жестоко, как это умеет одна только природа. Тебе я сумел помочь. Думаешь, ты со своими обидами и желанием отомстить выжил бы, коснувшись Оси в первый раз?
— Я и сейчас хочу отомстить.
— Конечно, хочешь, но не сию минуту, а когда-нибудь потом. Сегодня у тебя есть дела поважнее, чем расквитаться с этим… как его?.. Галианом.
— Мне очень хочется щёлкнуть его по носу, а большего он не заслуживает.