Лысая продолговатая голова широко раскрыла пасть и завыла. Глубоко посаженные парные глаза исказились рыжеватым свечением. Грубая кожа между удлиненными глазницами взялась складками, придавая безобразной морде некую гримасу.
Высокий, около двух с половиной метров, с крупной головой и массивной нижней челюстью, демон уперся передними лапами-тумбами в мягкую землю, и оставил глубокие вмятины. Он ухнул, почувствовав свою силу и мощь.
Тонкие и сморщенные ручонки в локтях перерастали в огромные гири. Задние ноги, росшие из овального небольшого туловища, выглядели слабыми и недоразвитыми. Но их длинные гибкие пальцы на плоских ступнях легко могли найти себе другое применение.
Существо лениво подняло тумбу и опустило ее чуть дальше. Асфальт треснул под тяжелой массой, и тварь довольно захрипела. Задняя часть туловища вместе с конечностями качнулась, и ударила по конусообразной тумбе.
Словно не имела под собой костей, и куском мяса телепалась за мощными ногами.
Вытянутая голова на толстой шее, крепившаяся к казавшемуся атрофированным костлявому туловищу, повернулась. Искрящиеся глаза узкими зрачками уставились в темный переулок, видневшийся за черной коробкой высокого кирпичного дома. Одиноко стоящий фонарь возле него, казалось, съежился, заметив на себе пристальный взгляд. Чудовище ухнуло и вновь сделало шаг, круша под собой недавно проасфальтированный тротуар.
Выпирающие мышцы на плечах перекатились.
Лунный свет скользнул на гладкой темной пластине на спине чудовища, и выловил треугольное острие. Под ним располагалась такая же плоская штуковина, которая могла при определенных обстоятельствах защитить своего хозяина.
Почти полный диск луны выплыл из кучерявого и наполовину разорванного облака. Голубоватый свет озарил изуродованную фигуру, и бросил от нее на растерзанный в круглые ямы тротуар длинную угловатую тень. Чудовище фыркнуло, и мотнуло рельефной башкой. А затем подняло ее, и уставилось на луну. Нет, все же на крышу шестиэтажного дома, стоящего по ту сторону проезжей части.
Оттуда виднелись маленькие верхушки Делового Центра, над импровизированным треугольником которого клубился черный Глаз. Было заметно, как вращающуюся тучу тут и там раздирали желтые всполохи.
Вдруг голова резко опустилась, и продолговатая дыра на месте носа с жадностью втянула воздух. А короткие уши, крепившиеся к основанию нижней выпяченной челюсти, уловили звук. Тварь сверкнула глазищами на тот самый переулок, который привлек ее внимание изначально, и медленно загрохотала обратно, в тень растущих на обочине деревьев.
Те затрепетали, похоже, выражая свое возмущение, но у них попросту не было иного выбора. С одной ветки, засвистев, сорвалась какая-то птица, но тварь она не интересовала.
Внезапно из-за угла выплыло три силуэта. Компания людей, видимо, позабывшая маленькую проблему города, неспешно брела по улице. Они что-то громко обсуждали и смеялись. Демон слышал их приглушенный смех, и недовольно скулил, искаженным слухом воспринимая их хохот за плач.
Люди направлялись к полицейской машине, одиноко стоящей неподалеку. Но один из них почему-то оторвался от своих спутников и свернул на пустую дорогу. Он двинулся напрямик навстречу четырехглазой неизвестности, скрывающейся в тени.
Демон довольно заурчал. Он осторожно повернул голову, стараясь не создавать лишнего шума, и увидел еще одну полицейскую машину, стоящую в тени чуть ли не напротив себя. И как он раньше ее не заметил?
На капоте различались непонятные символы.
Направлявшийся навстречу человек неожиданно застыл на дороге, и тварь, явно надеясь на другое развитие событий, злобно сомкнула челюсти. Четыре глаза сверкнули во тьме, и демон взревел, сразу же выдав себя.
Он вырвался из укрытия и, перебирая огромными, конусоподобными конечностями, хрипло завыл. Гири застучали по асфальту, оставляя выбоины, а недоразвитые лапки закачались, ударяясь то влево, то вправо.
Жертва, узрев бегущего на нее двуногого быка, оторопела только на мгновение; как вдруг выхватила из-за пояса продолговатую штуковину и открыла огонь.
И чувствительное тело в разных местах почувствовало колющую боль.
Шприцы...
Тумболапый, сколько себя помнил, ненавидел уколы. Даже когда был человеком. Но ему приходилось шататься по больницам, ведь его жизнь полностью зависела от лекарств и вечных обследований.
И в этот момент остатки человеческого сознания, еще не до конца исчезнувшие в небытие, вспомнили усталость, разочарование и досаду, накатывающую каждый раз, когда приходило понимание того, что полноценная жизнь, как у многих его молодых сверстников, навсегда закрыта для него.
И, ослепленный своей же болью, демон завыл, обращаясь в того, кем он должен был стать.
Из ран засочилась ярко-оранжевая кровь. Но на сей раз боль не пришла. Пришла радость и умиротворение. Громыхая, монстр ринулся в погоню за человеком, который в свою очередь, перебежал на другую сторону дороги, и спешил, по-видимому, к машине со странными наклейками на капоте. Тумбы ударили по бордюру, и, раскрошив его, обрушили всю свою ярость на проезжую часть.
Офицер Льюис на бегу выстрелил в урода, и в ответ получил полный обиды срывающийся хрип. Если он не успеет добежать до машины, этот живой таран напросто снесет его.
Но, по крайней мере, он уже не испытывал того животного ужаса по отношению к чудовищам. Ибо знал, что Антайо и ее друзья придут к нему на помощь.
По крайней мере, он на это надеялся.
Однако, его надежды разбились об острые рифы реальности.
Казавшаяся слабой, тонкая сморщенная лапка вытянулась, и цепкие пальцы схватили офицера в свои объятия. Демон широко распахнул пасть, исторгая горячее кислое дыхание, и резким движением поднял Льюиса на уровень своих четырех глаз. Человек видел, как они искрились, едва не выскакивая из орбит.
Внутри зубастого рта задвигался склизкий язык.
- Нет, не будет тебе! - закричал офицер, и, собрав волю в кулак, приставил дуло пистолета к левому глазу твари.
Та пыхнула ему в ответ, и тогда палец Джона сорвался на спусковом крючке. Раздался хлопок, и шарик лопнул, разбрызгав на толстую сморщенную кожу светящуюся оранжевым кровь. Чудовище взревело и дернуло яйцеобразной головой, а пальцы едва разжались, даруя жертве недолгую возможность дышать. Офицер слышал полный боли вой, и его лицо исказила тень победы.
Удивительно, как это вышло. Неужели с другими его сородичами стоило поступить так же?
Трясущимися от волнения руками Джон вонзил дуло пистолета глубже в рану, расплескивая сочащуюся из нее жидкость. Он не сразу услышал шипящий звук, но ощутил странный запах, заставивший его насторожиться. Льюис собрался выстрелить снова, как вдруг демон заревел, и замотал головой из стороны в сторону. Тонкие и длинные узловатые пальчики разжались, и офицер упал на асфальт. Бодро перекувыркнувшись, он осторожно поднялся на ноги.
Он чувствовал, как громко забилось в груди сердце, а руки загорелись, готовые надрать неприятелю зад. По крайней мере, так ему казалось; а на деле все могло обернуться совсем по-другому.
Джон замер в семи метрах от несуразного создания, облокотившегося на свои тумбы. Куски асфальта под плоскими беспалыми ступнями вздыбились острыми скалами, а голова вжалась в плечи, с левой стороны покрытая рыжими светящимися разводами.
А пистолет все так и торчал из поверженной глазницы, как если бы прилип к ней. Но вот кое-что вызывало опасения - тонкая струйка дыма поднималась от дула, а в воздухе по-прежнему витал стойкий кисловатый аромат.
И тогда по спине офицера пробежал холодок. Едва он рванул к машине, как вдруг услышал отчетливые слова.
- Ты можешь быть уверен в своей правоте, но что делать, когда обстоятельства разобьют твои чаяния в груду осколков? - захрипел гортанный голос.
Офицер застыл, вновь услышав его в своей голове. Яркий, отчетливый, и чужой. От которого спина бралась мурашками.