В окнах многоэтажных домов кое-где горел свет. Дороги все так же пустовали. Фонарные столбы, освещающие безлюдные улицы, навевали жутковатую картину заброшенности и смерти. Некогда шумные и оживленные районы города в одночасье превратились в мрачные тени самих себя.
Только отъявленный дурак не видел жуткого змея на море. Только слепой не слышал хриплый писк, раздававшийся в темных проулках и близ мусорных баков. Вчера выдался громкий скандал персонала одного бара, руководство которого во что бы то ни стало запретило работникам закрывать заведение на ночь. В итоге, когда бармен затеял драку с директором, было привлечено несколько полицейских патрулей. Через пару дней назначили суд, и многие горожане надеялись, что дело решится не в пользу владельца заведения. Так оно и случилось.
Мало у кого возникало желание развлекаться в подобных местах, когда погибло очень много горожан. Три огромные, заполненные водой траншеи, разрытые этим адским цветком, превратились в шрамы в сердцах многих людей, потерявших в тот момент своих родных и близких.
Здания по обеим сторонам улицы непрерывными стенами сопровождали одинокую полицейскую авто. В этом каменном лабиринте она казалась заблудившейся и напуганной жертвой для живущего в нем минотавра. Неровные ограждения заборов частных домов ломаной линией поначалу вздымались, а затем опускались.
Белая машина, не набирая скорости, по-прежнему медленно катила по улице. Двигаясь почти беззвучно, она, похоже, старалась не потревожить того, что могло прятаться в темных углах заснувшего города. Стекло бокового окна со стороны водителя опустилось. Полицейский глубоко вдохнул свежий воздух, а затем высунул руку с наполовину выкуренной сигаретой и стряхнул пепел. На первом пересечении улиц он свернул направо. Машина плавно повернула, и покатила по очередной пустынной дороге. Однотипный пейзаж встретил водителя и на сей раз, вот только тут асфальт освещался желтыми кругами света от фонарных столбов, расположившихся по правую и левую стороны от дороги. Он вздохнул и затянулся, вдыхая в себя дым. Эта немного жутковатая ночь начинала давить на нервы. Сизые густые слои заструились из его легких в салон и обволокли сидящего рядом напарника.
- Это бессмысленно, - обращаясь в пустоту, начал говорить Бак, и клубы дыма вырвались из его рта. - Ничего здесь нет.
Напарник скривился, вдохнув ненавистный запах. Он нажал на кнопку на двери, и боковое стекло справа от него поехало вниз.
Поднявшийся поток воздуха мигом унес с собой табачный смрад. Но Лесли уже успел им надышаться, и его голова легонько пошла кругом.
- За все эти три часа ни один пост не связался с нами... - устало выдохнул парень, глубоко вдыхая освежающий запах ночного города.
- Боже, только три часа?! - возмутился водитель, и вновь затянулся. - Сколько еще это будет продолжаться?
- До рассвета ровно два часа и двадцать восемь минут... Ни больше, ни меньше, - устало протянул Лесли, глянув на наручные часы.
К счастью, головокружение его уже отпустило.
Мимо с шумом проскочила черная машина, и, мигнув дальним светом, устремилась вдаль по встречной полосе.
- А вот Макс и Ник, - сообщил напарник, провожая авто взглядом через зеркало заднего вида.
Та катила по дороге и даже не думала сворачивать.
- С чего такая уверенность? - Бак струсил пепел в освежающую городскую ночь.
- У нас только Макс водит машину, каждый раз награждая ее новыми вмятинами,
- Хех, неужели опять? - Бак усмехнулся и качнул головой. - Ему когда-нибудь за это влетит.
- Нет, не влетит, - улыбнулся Лесли. - Шеф заставил его купить машину после того, как он в пятый раз приехал в участок с солидной вмятиной на крыле. Я не знаю, как он так умудрился. Зато теперь он законный владелец полицейской авто.
- Ахахаха, - громко рассмеялся Бак. - Серьезно? Может, наш шеф откроет еще и бизнес по продаже казенного имущества?
- По крайней мере, теперь у него есть стимул научиться ездить нормально, - продолжал Лесли, когда Бак прекратил смеяться. - И даже если он уволится, машину не передадут в его собственность. Это... ну, что-то вроде кредита за очередной ремонт.
- Очередной ремонт... Ахахаха! Вот умора! - довольно громко засмеялся Бак.
Лесли поддержал его дружным смехом. Было действительно забавно видеть, как новенькая машина после каждой поездки на задание украшается новой вмятиной. Единственное, почему Макс остался при своей полицейской форме, так это его способность прекрасно вести расследования. Иногда Лесли поражался, не раз замечая, до чего снисходительно офицер ведет себя с этим недотепой.
Помимо них город патрулировали еще семь машин. Через каждые полчаса патрульные связывались между собой по рации и делились информацией. Усталые сонливые голоса напарников не ведали ни об одном сверхъестественном происшествии. У каждой машины был свой участок и очень редко они пересекались между собой. Трагедия на пляже, разразившаяся три дня назад, тяжело отразилась на жизни города. Многие больницы буквально в первые сутки оказались переполнены ранеными.
Уже второй день они оба патрулировали свой участок, встречая лишь единицы людей в темное время суток, плутающих по улицам. Видимо, те совсем были не в курсе происходящего в городе, но ни Лесли, ни его сосед за рулем Бак, не расспрашивали чудиков, что им понадобилось в эти небезопасные ночи. После комендантского часа всех зевак, пойманных на улицах, они отвозили в офис, где их допрашивали другие полицейские. Потом Бак и Лесли подбрасывали своих найденышей домой. В основном это были пьянчуги, или загулявшая молодежь.
Почти всем подняли оклад, но и спрос с сотрудников стал выше. Несколько раз в полицейском участке мелькали люди в одеждах цвета хаки. Бак, собираясь сегодня на дежурный выезд, видел рослого крепкого мужчину, лет за шестьдесят, в военной форме, на погонах которого красовались две полоски и пара крупных, блестящих звезд на каждом плече. Подполковник заруливал в кабинет офицера. О чем они толковали, он не слышал. Никто по ту сторону двери не поднимал голос.
После случая к центральной больнице, где обнаружили зверски растерзанные тела почти всего персонала и нескольких пациентов, всю ее территорию оккупировали военные и полицейские. Прибыла группа следователей из столицы, и, судя по их крайне закрытому поведению, они там обнаружили нечто интересное. Перед вратами поставили деревянный щит, повествующий, что простым смертным вход воспрещен. Сам проход перегородили предупреждающей желтой ленточкой. Не единожды на территорию дворика пытались проникнуть журналисты и фотографы, но каждый раз их грубо прогоняли люди в военной форме. В конечном счете, они выдворили и самих полицейских, взяв ситуацию под свой контроль.
Ни Лесли, ни Бак, так и не попали в "закрытую зону", как называли ее сами вояки. Им было известно, что какое-то время там орудовали несколько сотрудников полиции, звания которых начинались от лейтенанта. Льюис сутки проторчал в том пропахнувшем кровью месте, и вскоре уехал обратно в участок. Его мрачное побледневшее лицо успело напугать в повариху в столовой, когда тот пришел пообедать. Вероятно, кто-то из военных надавил на него в том злосчастном госпитале, каким-то образом узнав, что офицеру известно обо всем происходящем больше, чем он говорил.
Но то, что он им сказал, или же не сказал, так и осталось за кадром.
Сегодня днем, прежде чем отправиться на свое дежурство, Лесли успел глянуть свежий выпуск новостей. Передавали как раз про ту злосчастную больницу. Оставшихся в живых тяжелобольных пациентов перевезли в другие отделения на окраине города. Диктор рассказывал за разрушенные потолки в здании, выбитые двери, и странные продолговатые полосы на полу и стенах. Никаких органических следов найдено не было, а может, о многом снова умолчали?