Обоз въехал на подворье, слуга доложил рыцарю о гостях, и вскоре Хармона со свитой ждал сытный обед и радушный прием. За длинным столом, накрытым под навесом, разместились прибывшие, сир Логан с женой, четверо дюжих, как на подбор, старших сыновей рыцаря и пятеро детишек помладше. Сир Логан говорил с Хармоном на равных - обнял и порядком помял при встрече, усадил по правую руку, щедро подливал торговцу эля, громогласно смеялся над шутками Хармона, шутил и сам. Замок, деревни, рыцарское звание сир Логан получил не так давно - заслужил долгим ратным трудом в гвардии герцога Айдена Альмера. А до того был он наемным мечом, как Джоакин, а до того - копейщиком-ополченцем, а еще прежде - подмастерьем гончара в городишке Дороти Плейс, давно уже не существующем. Словом, сир Логан был человеком простой крови и не чурался этого. "Благородство? Да что оно такое?.. - говорил рыцарь. - Кто была твоя мать и кто была твоя бабка - так оно важно? По мне, важно то, кто есть ты сам и что ты можешь". Он обводил гордым взглядом своих сыновей - с тем смыслом, что они - ого-го, и останутся ого-го, когда сам сир Логан помрет. Хармон соглашался и поднимал кубок за здравие. Рыцарь был бесхитростен, но все же нравился торговцу.
Поговорили о новостях. О предстоящем лете, о грядущем урожае. Урожай обещал быть обильным. Хармон знал верную примету: если весной его фургон застряет в грязище по самые ступицы, значит, лето будет богатым. Сир Логан посмеялся.
О властях поговорили, помянули герцога Айдена, выпили за его здравие. Герцог с красавицей дочерью теперь в столице. Летом, при Солнечных Играх, владыка Адриан выберет себе невесту, и герцог питает в этой связи понятные надежды. Потому ни он, ни молодая герцогиня до конца Игр не вернутся в Альмеру.
- Большому человеку место в столице, - со значением изрек рыцарь, но при слове "столица" скривился едва заметно. Высокородная чванливая суета, извечно окружающая имперский двор, была ему противна. Рыцарь был вполне доволен своей жизнью на краю леса, среди трудолюбивых крестьян.
Заговорили о подати, которою, по слухам, владыка намерен обложить феодалов. Сир Логан не боялся подати:
- Чего бояться-то? Земля есть, лес есть, руки есть. Надо будет - заработаем. И владыке будет, и себе останется.
Хармону стало любопытно, на что Корона употребит бешеные горы золота, собранные податью.
- Ясно, на что, - пожал плечами сир Логан, - железки тянуть будет. Владыка любит железки. Какой прок в этих железках, чем добрая лошадь хуже?.. Не знаю. Да оно и не нашего ума дело, верно говорю?
Хармон согласился - владыке виднее. Выпили за здравие императора...
Сытые и хмельные, завели речь о торговле. Зная нрав сира Логана, Хармон держался прямолинейно и открыто. Сразу, не финтя, назвал цену. Без дерзости - всего втрое против той, за которую купил. Сир Логан тут же, без торга заплатил. Лишь затем стал смотреть товар - не для проверки, а из любви к порядку. Пять кувшинов перечного меда из Литленда, три штуки хлопчатой ткани, медная ступка для соли, несколько гребней дочерям... Хорошая сделка.
А утром, когда довольный собою, рыцарем, монетой, жизнью Хармон выезжал из двора сира Логана - вот тут-то Джоакин его удивил.
Торговец приметил, как охранник оглядывается на замок, с чем-то этаким на губах, вроде усмешки. Завидует, - решил Хармон и вполне доброжелательно спросил:
- Ну как, увидел свое будущее, а? Придет время - и ты себе такой замок заслужишь, детишек нарожаешь. Попотеть придется, но видишь - можно.
Джоакин как-то странно глянул на торговца.
- Это не замок. Кусок крепостной стены с двумя торчалками - вот что это. Где мост, где ров, где внутренний двор?..
- У тебя-то будет все иначе? - теперь уже с насмешкой спросил Хармон. - Ты себе выстроишь по всем правилам.
И в ответ Джоакин на полном серьезе выложил Хармону план своего будущего замка - с бастионами и башнями, с барбаканом, подземными складами и водяным насосом, с мостами, рвами, подъездными дорогами.
- И местечко для замка уже присмотрел?
- Мой будет стоять на морском побережье, на скале. Я понимаю, когда со стены видишь волны, они пенятся, и ветер свистит. А в нижнем городе якорная стоянка будет.
Хармон помял подбородок и важно покивал с лукавинкой в глазах.
- А на гербе своем что изобразишь? Это важная штука, это обязательно надо наперед выдумать.
- Меч, пронзающий сердце, - преспокойно ответил Джоакин.
Он так и не понял, что хозяин над ним насмехался.
Шестимильный лес тянулся узкой лентой по сырой низине. Длиною он достигал добрых тридцать миль, а в ширину в самом широком месте имел всего шесть, чем и заслужил название. Однако известно, что пересечь Шестимильный поперек -- плохая затея. Ручьи заболочивают низину и превращают землю в топкую кашу. Одна из двух дорог, идущих сквозь лес, весною вовсе непроходима, по второй еще так-сяк можно проехать, если груз не тяжел и несколько дней не было дождя. На вторую дорогу и свернул Хармон Паула со своим обозом.
- Шестимильный впоперек? - переспросил Снайп, сидя на козлах.
- А что такого? Неделю дождя не было, думаю, проедем. Иначе-то крюк на целый день, - безмятежно ответил Хармон, забрался в свою занавешенную половину фургона и разлегся на топчане из овчины.
Снайп хмыкнул, но поворотил в лес.
Пару миль дорога радовала: колеса катились плавно, чаща веяла свежей прохладцей, щебетали птицы. Пару раз поперек дороги попадались высохшие упавшие стволы, но Джоакин со Снайпом легко оттаскивали их и освобождали путь. Раз повстречали кабаньи следы, и Джоакин поделился несколькими мыслями об охоте -- с самим собою, надо полагать, поскольку Снайп молчал, а остальные едва ли его и слышали.
Но вот дорога пошла вниз и начала понемногу раскисать. Пересекли первый ручей, спугнули зайца на водопое. Под копытами зачавкала грязь, впрочем, лошади справлялись и шли ровно.
Показался новый ручей, через него перекидывался бревенчатый мосток -- старый на вид, подгнивший кое-где, но, вроде, прочный. Тяжеловесы ступили на него, осторожно упираясь копытами в скользкую опору.
- А это что там, хижина что ль?.. - спросил Джоакин, вглядываясь в просвет меж деревьев.
- Ага, добрый путник, она самая, - ответил некто хриплый, выступив из кустов на дорогу.
Хармон, слегка отодвинув завесу, выглянул в щель. За первым человеком на дороге показались еще двое. Косматые, коренастые, эти двое были наряжены в куртки из вываренной кожи с нашитыми бляшками и неспешно приближались, поигрывая боевыми секирами. Один взял под уздцы упряжных лошадей, другой подошел к Джоакину. Третий -- хриплый -- загородил собой съезд с мостка. Он опирался на древко цепа, на себе имел кольчугу и стальной полушлем. Это был старик -- седой и морщинистый, но жилистый и весьма еще далекий от дряхлости.
- Вы в нашем ленном владении, добрые путники, - сообщил хриплый. - За проезд через мосток путевой сбор полагается.
- Что-то я не вижу гербов на ваших... хм... доспехах, - заметил Джоакин. - Лорд, владеющий лесом, хоть знает, что вы ему так усердно служите?
Косматый секироносец гыгыкнул и остановился футах в трех от груди Джоакиновой кобылы. Весьма удачная позиция чтобы с одного замаха подсечь кобыле ногу, и при этом не попасть под меч всадника. Парень положил ладонь на эфес. Сзади раздался посвист. Оглянувшись на звук, Джоакин увидал лучника -- тот сидел верхом на ветви, взведя тетиву, и лукаво подмигивал всаднику. Наконечник стрелы глядел Джоакину в затылок.
- Мы -- сами себе лорды, добрые путники, - заявил старик. - Я -- лорд Седой, перед вами братья-лорды Бурый и Оглобля, а тот, что на ветке, - милорд Ловкач. Пожалуйте оплату, добрые путники, и идите своей дорогой.