- Что ж, - хлопнул в ладоши Кайлерин Хемт. - Мы рады видеть вас прежним, Ваше Величество. Теперь вы можете называть себя Могучим с чистой совестью. Теперь вы готовы сразиться за Колорид против всех его врагов. Это видно. Что же касается военной помощи северному Альянсу, то, не стану скрывать, мы с моими коллегами посовещались перед советом и тоже решили, что это единственный разумный выход.
Галвор облегчённо выдохнул. Похоже, дела стали налаживаться.
- Если с этим разобрались, - сказал он. - То настало время поговорить вот о чём. Кроме Севера нам нужно подтянуть в борьбу с ордой остальных.
- Кого остальных?
- Неважно. Точнее важно, но суть не в этом. Нам нужно создать коалицию.
- Кола-что? - скривился Гарел Пейрус.
- Коалицию. Я так понял, у вас здесь, к северу от пустыни, не сильно распространено такое учение, как дипломатия. Иначе, я не знаю, почему вы не сделали этого раньше. Вождь Эрг давно заявил о своём намерении выступить в захватнический поход через Эсладу. Найдя вы союзников раньше, его войско можно было остановить ещё у берега.
- Не считайте нас глупцами, господин Галвор, - обиделась Лиза. - Мы бы сделали это, но мешает то, что слишком большому числу соседей выгодно ослабление Колорида.
- Я же говорю, вы совершенно не знакомы с дипломатией. Уговорить можно кого угодно сделать что угодно.
- Но какой ценой? - заметил Акап Лоренс.
- Слушайте, - Галвор тяжело вздохнул. - Взгляните в глаза реальности. Мы уже проиграли эту войну, и не сможем этого изменить. Даже если сумеем отбить угрозу орды, мы всё равно будем в убытке. Единственное, что мы можем - сократить эти убытки и, собственно, сохранить независимость. Не хотелось бы через год вести переговоры с вождём Эргом о дани. Лучше потратиться сейчас и раз и навсегда показать миру, что Колорид так просто не сломить.
- И как же ваша дипломатия будет работать? - поинтересовался Норн Кемерус.
- Это предоставьте мне, господа советчики. Дайте мне волю, развяжите руки, предоставьте ресурсы. Знаю, я не состою в совете, но я хочу и, что гораздо важнее, могу помочь.
- В ваших словах я слышу мудрость, - сказала Лиза. - Но моё слово значит не всё. Другие советчики могут быть против.
Однако, все с ней согласились.
Глава 13
.
Торжественный "последний ужин" никак не начинался. Длинный стол был забит едой и выпивкой, но прикасаться к этому добру не разрешали. Говорили, что нужно ещё немного подождать, и вот уже с четверть часа все сидели в тишине, слушая бурчание в желудке Руперта. Он и Свейн сидели рядом. Сам здоровяк даже не знал, зачем нужны многие лежащие перед ним столовые предметы. Когда Свейн спросил у него, зачем каждому человеку дали по ножу, он ответил, что если тот будет разговаривать за едой, то он отрежет ему этим ножом нижнюю челюсть.
На ужине присутствовали четверо "послов", король, его брат и... его дочери? У короля и в самом деле были две дочери. Обе красивые. Лурис едва не поперхнулся сворованной со стола креветкой, когда они вошли. Одна была очень молодой, почти ребёнком. Другая немного красивее и старше, но с её больших губ не сходило выражение печали. В её лице Лурис увидел лицо демона.
Когда они нашли себе места, король сказал, что наконец-то можно начинать, и Руперт тут же вцепился в ножку курицы и вырвал её, забрызгав жиром Свейнера. Затем выхватил у того из-под самой руки кусок сыра и в один укус расправился с ним. Как ни странно, не подавился. Тогда как остальные гости хотя бы пытались вести себя за столом деликатнее, здоровяк ел так же, как у себя дома. В одной руке он держал куриную ляжку, в другой вилку, которой постоянно тянулся в тарелку с огурцами.
Обе принцессы сидели рядом друг с другом и старались делать вид, что не замечают здоровяка. Лурис то и дело разглядывал их, мимолётно пробегая глазами по обеим, лишь на мгновение останавливая взгляд то на их причёсках, то на глазах, то на бюсте. Королевские дочери умело обращались со всеми лежащими перед ними инструментами. Вот та, что моложе, схватила согнутую пополам металлическую пластину и подцепила с дальнего конца стола охапку оладий. Её сестра помогла отцепить прилипшую оладью, скребнув по согнутой пластине вилкой.
Свейн и Руперт тем временем пытались разобраться, чем удобнее будет есть суп, ложкой или большой непонятной железякой, похожей на половник, но более вытянутой и менее вместимой. Второй всё же можно было почерпнуть больше, чем ложкой, но парни решили остановиться на традиционных методах.
Во время употребления супа у Свейна разыгралось настроение и он стал шептать в ухо Руперта шутки. Всякие попытки сдержать смех оканчивались провалом, и со стороны этих двоих постоянно раздавались хихиканья и хрюканья. Наконец, здоровяку это надоело и, всё ещё смеясь, он толкнул шутника и принялся за еду. Но Свейну взбрела в голову ещё одна шутка и он снова что-то зашептал в ухо Руперта. Юмор дошёл до здоровяка не сразу, а лишь когда тот набрал полный рот супа. Чтобы не потерять достоинство и не выплюнуть содержимое обратно в тарелку, он всеми силами зажал рот, и суп полез у него из носа двумя длинными струйками. Увидев это, Свейнер впал в истерику и зарылся лицом в согнутые на столе руки.
Это окончательно убило аппетит принцесс.
- Мы уже наелись, отец. Можно погулять вокруг дворца?
- Конечно, - вздохнув, сказал тот. - Но не одни.
Похоже, Лен и Лурис показались дамам более разумными людьми, потому как те тут же подхватили парней за руку и потащили к выходу. Лурис даже не успел схватить что-нибудь со стола, как старшая почти силком вывела его в коридор, а затем молча во двор.
На улице уже успело стемнеть. На небе пока висели лишь две одинокие звезды и крохотный серебряный месяц.
Как ни странно, принцесса не спешила объяснять причину своего поведения, молча повела парня влево, по широкой мостовой, обтекающей замок вдоль стены. Лурис только и успел заметить, что Лен и вторая дочь короля отправились в другую сторону.
Людей почти не было. Все спрятались по домам, либо осели в тавернах, если таковые вообще есть в этом квартале.
- Ты Лурис? - наконец, заговорила девушка.
- Да, - резко ответил парень. Он был удивлён её голосом. Печальным и тихим. - А как вас зовут?
- Эранья, - ответила она. - В честь первой королевы, встретившей новую эру.
- Отец говорил, что меня назвали в честь хряка, которого если, отмечая моё рождение.
Толи шутка была не смешной, толи принцесса её не поняла, но с её стороны не послышалось даже смешка. Лурис стал думать, что ещё сказать ради поддержания беседы, но пока размышлял, прошло столько времени, что возобновлять разговор показалось ему нетактичным, и он промолчал.
Они шли молча, держась друг за друга локтями, её, заключённым в рукав из мягкого бархата, и его, в скромной белой рубашке из льна. Впрочем, Лурис тоже был одет хорошо, к ужину их всех нарядили, как подобает, но рядом с принцессой этот наряд казался блёклым и недостойным.
Он боялся посмотреть на неё. Вдруг в обычаях высоких господ это считается некультурным. Приходилось сводить глаза в угол, чтобы хоть как-то разглядеть. В темноте лицо принцессы казалось необыкновенно прекрасным, но стоило вглядеться повнимательнее, становилась заметной не сходящая ни на секунду печальная, тоскливая мина. Они прошагали ещё с половину стены дворца, прежде чем парень придумал, как спросить её об этом.
- Я слышал, что недавно умерла королева, ваша мать?
- Да.
- Сожалею. Поэтому вы так грустны?
- Нет, - она отрезала, и Лурис уже испугался, что спросил лишнего, но потом принцесса продолжила. - Я не улыбаюсь никогда. Этот недуг передался мне по наследству от пра-прабабушки, королевы Ваэлетты. Она так и умерла, не улыбнувшись ни разу.