- В порядке, - прокричал мне в лицо отец Томас, - только спит, и не разбудишь ничем. Какое-то время.
- Сколько? - тоже приходилось кричать. А внутри ликование. Церковник спас Алису! Теперь мой черед! Но отчего святой отец не отвечает?
- Сколько? - снова спросил я.
Инквизитор пожал плечами.
- Один Святой Дух ведает. Ну а мы в ловушке.
- Почему?
- Отъятая у реликвии святая сила, - Томас Велдон помрачнел, посерел лицом, что было заметно даже под слоем красной краски, - напитала меня превеликой мощью, а знания Неакра...
Церковник замолк, вонзившись ногтями в правую скулу, провел пальцами до подбородка, оставляя на морщинистой старческой коже изувеченной половины лица белые полосы. Взор безумного чернокнижника опустился вниз и тут же взметнулся наверх, как только инквизитор накрылся капюшоном рясы. Чтобы спрятать свое уродство.
- Я могу потягаться со всем кругом магов Низверженного и даже с ним самим. Но только в защите и лишь непродолжительное время. Не спрашивай сколько, того сам не ведаю. Долго наверно, однако их напор усиливается, я мощь оберегающего нас заклятья медленно, но тает.
- Кровь и песок!
- Не богохульствуй!
Я посмотрел в левое око Томаса Велдона. Хотелось спросить инквизитора, стоит ли в эту минуту попрекать упоминанием всуе крови Бога Сына, что капала на речной песок с истерзанной терновым венком головы, когда Он делал последнюю сотню шагов до креста, на котором будет распят эльфами. Ведь упрек церковника - это попытка зацепиться хоть за что-то знакомое, что-нибудь из прежней жизни, когда впереди лишь неизвестность... хотя нет, скорее крах; мы ведь в западне. Но я узрел в единственном глазе священника привычную железную непреклонность.
Он не сдается!
От чудовищного взрыва затряслась земля. Проклятый пепел! Такое, должно быть, сметет половину Чёрного замка и все воинство Ишмаэля. Над головами развезлась гиена огненная - с той стороны защитной сферы, казалось, бушует огненный океан.
Инквизитор закрыл глаз, качнулся назад и выгнул дугой спину, словно меж лопаток клинок всадили.
- Нет, - поникнув плечами, прохрипел он в неожиданного навалившейся тишине,; огонь как будто отрезал от нас Чёрный замок. - Долго защита не протянет.
- Святой отец! - я ткнул саблей в сторону цитадели Сарн адаба. - Там перстень Бога Сына!
Томас Велдон вздрогнул.
- Хочешь сказать, что потребно уничтожить и его?
Церковник вскинул руку, обрывая мой не высказанный ответ.
- Знаю, - молвил он, - магия, высвободившаяся из этой реликвии не чета той, что заполучил ныне. Но такое святотатство...
- У нас нет выбора, - со злостью произнес я, борясь с желанием хорошенько встряхнуть церковника за плечи. - Ради своей дочери, Велдон!
- Преступив однажды, сотворишь и новое злодеяние, - отец Томас процитировал Священное Писание и посмотрел на Лилит. - Но боюсь, точнее не ведаю, хватит ли наполнившей меня силы, чтобы развоплотить перстень Бога Сына.
- Вы взяли одну жизнь, дабы уничтожить частицу святого Креста, - произнес я, с беспокойством вслушиваясь в нарастающий гул, что начал съедать тишину, - так используйте смерть того множества орденских слуг, которых нам придется убить, чтобы добраться до перстня.
Проклятье! В пламенеющем потоке, охватившим магическую сферу, появились бреши; огонь начал спадать. Еще несколько мгновений назад мнилось, что мы на дне огненного океана, а теперь ясно, что вокруг защитной сферы воспламенилось не так уж и много пространства. Сквозь дыры в огне виден Сарн адаб и ничуть не пострадавшие сотни и тысячи приспешников Низверженного.
- Твоя душа чёрна и проклята, Гард.
- Кровь и песок! Отец Томас, вы прям в корень зрите, - с издевкой сказал я, пряча за маской цинизма излом в душе и страх, - может еще и исповедуете? Только не сейчас. Потом!
Последнее слово пришлось едва ли не прокричать. Пламень угас, и вместо него по сфере Велдона враз приложились дюжины молний, вслед ударил сильные ветер. Его порыв скинул с церковника капюшон.
Два глаза на лице инквизитора таращились на меня с неистовством безумца.
- Я тоже проклят, вор! И моя душа столь же чёрна! Я свершу то, о чём ты говоришь. Но сможешь ли ты прорубить дорогу к цитадели?
Я покачал головой:
- Вокруг целое войско. Я не всесилен.
Рой арбалетный болтов вновь врезался в магический барьер. Арбалетчики били отовсюду и одновременно Сотни и сотни снарядов упали на булыжники внутреннего двора. Я убил бы очень многих, длань Дьявола долго будет хранить меня, но всему есть предел.
- Лилит, - попросил церковник, - дочка, положи руку мне на плечо.
Тень сделала это. Томас Велдон полуобернулся к девушке, коснувшись её ладони.
- Помни, что я люблю тебя более всего, что есть в тварном и даже духовном мире.
Лилит упала на колени и, зарыдав, ткнулась в плечо отца.
- Я... - всхлипывала она, - буду... никогда не забуду.
Мироздание вновь затрясло, на сей раз после ослепительно сияния, накрывшего Сарн адаб. Белый свет, по настоящему слепящий. Я часто-часто моргал, в глазах режет, но хоть не ослеп в самом деле. Только на миг - потом увидел золотые волосы Алисы, её лицо, Велдона и Лилит.
- Возьми... - услышал я сквозь рев усилившегося ветра, догадавшись, что церковник передает спящую девушку.
Я переложил голову Алисы на свои колени и, не сводя с нее взора, притронулся кончиками пальцев к её ресницам. Как же она прекрасна! Моя любовь.
Священник и его дочь поднялись. Томас Велдон обнял и по-отечески поцеловал тень. Подумалось было, что Лилит отпрянет от уставившегося на неё ока Неакра, но тень совершенно не боялась безумного чернокнижника. Даже и не замечает его!
Сказав что-то на ухо дочери, Инквизитор тихонько оттолкнул её от себя. Шагнул в сторону на десять шагов и, вздев к небесам обе руки, повернулся к нам спиной. От каждой пятерни к небу потянулась чёрная струйка того, что я сперва принял за дым. Но то есть сама первородная тьма. Клубясь, она поднималась, становясь с каждым футом от Томаса Велдона все шире.
Над нами, прямо под защитным барьером, по коему с неистовством продолжали лупить орденские маги, росло и росло пятно тьмы, в котором сошлись поднимающиеся от рук инквизитора сначала струйки, а потом столбы так напоминающей чёрный дым мглы.
Инквизитор был более не один. Перед ним стоял темный призрак с расправленными крыльями и он тоже поднимал над собой руки.
Тьма сверху разрасталась, стекая вниз по магической сфере, поглощая её сияние, закрывая собой все, куда мог дотянуться взор, глуша звуки и гася ветер. Магические вспышки, всполохи и взрывы зачастили, но там, где растекался мрак, исчезало все остальное. Мы тоже начали погружаться во тьму. Растворялась во тьме защитная сфера, и потухал исходящий от неё свет. Как только завеса тьмы полностью отгородила мироздание от бросивших вызов возвратившемуся богу, в полной темноте, тишине и безветрии оказались и мы. Жутковатое ощущение, словно замурован.
- Не беспокойтесь! - послышался охрипший голос Велдона. Когда он успел его сорвать?
Там, где должен был стоять церковник, вдруг показались плиты вырванного под ночное небо куска подземелья, и видно было все, что находилось над ними. Вернее, того, кто стоял на них - Томаса Велдона посреди освещенного круга футов в пять или шесть в поперечнике. А вокруг абсолютна темнота, ни меня и Алису, ни Лилит во мгле не углядеть.
Святой отец шагнул ко мне, и открытое свету пространство удлинилось, круг превратился в короткую дорожку. Все мы очутились внутри неё.
- Дочь моя, - инквизитор молвил не своим, глухим голосом, - стань подле. А тебе, вор, предстоит взяться за меч свой.
Островок нашего мира во все поглотившей тьме враз вытянулся в длинную дорогу шириной в те же пять-шесть футов. Через дюжину шагов путь сквозь мглу шел по булыжникам, которыми был вымощен внутренний двор Сарн адаба. На булыжники лег густой туман, я мог разглядеть их там только на пару футов вперед.
- Скорей, - Томас Велдон навис надо мной, - туман быстро развеется. Отдай мне Алису, я понесу её!