С воплем «На абордаж!» Майк закинул крюк, зацепив его за фальшборт «Голландца» и перебрался на призрачный корабль, оказавшийся вполне материальным.
— Есть тут кто?! — прокричал Майк. — Если не отзовётесь, я выпью весь ваш ром!
Поскольку никто не отозвался, он пожал плечами и отправился выполнять свою угрозу — на поиски рома несколько сот летней выдержки.
Но то ли призраки не дремали, то ли текила вновь проявила свою коварную сущность, а спускаясь в трюм, Майк споткнулся и рухнул вниз, ударившись головой. Сознание, и без того помутневшее от выпивки, окончательно его покинуло.
Очнулся Майк от воплей:
— Ну и как можно работать в таких условиях?! Стоило отвернуться, в декорациях уже бездомные селятся! Что это такое, что это, я вас спрашиваю?!
— Безобразие, — негромко пробормотал другой голос.
— Вот именно, что безобразие! — продолжал разоряться первый. — А кто за это отвечать будет?! Работа стоит, а срок идёт! И откуда взялось это чёртово каноэ?
— Какое каноэ? — удивился второй голос. — А, вы про яхту…
— Да хоть эсминец! Уберите это, как бы оно ни называлось, от моего баркаса…
— От галеона, — негромко поправил второй голос.
— И этого пьянчугу тоже отсюда уберите!
— Куда ж его убрать-то? Это возвращаться надо…
— Да хоть за борт! Это не моё дело! Я тут продюсер, а не мальчик на побегушках!
— А я тоже не на побегушках! — возмутился второй голос. — Я, вообще-то, режиссёр.
— Так найдите виноватого взамен себя или назначьте, — отрезал первый, после чего последовал хлопок дверью.
Майк осторожно открыл глаза и осмотрелся.
— Ну что, очухался, парень? — спросил склонившийся над ним мужчина. — Давай, вали на свою яхту и уматывай отсюда, пока этот, — мужчина кивнул на закрытую дверь, — не обвинил тебя в срыве сроков съёмок и иск не предъявил, не расплатишься.
— А где призраки? — вопросил Майк.
— Призраков потом в спецэффектах добавят, — хмыкнул мужчина. — Не те времена сейчас, чтоб актёров в простыни рядить. А тебя в сюжете не предусмотрено. Так что до свидания. Понял?
Майк кивнул, хотя на самом деле пока ещё мало что понял, но покорно побрёл к трапу.
— Кажется, меня всё-таки спасли, — пробормотал он себе под нос, озадаченно почесав в раскалывающемся с похмелья затылке. — Теперь лишь бы не засудили.
28. Я выполз из Тьмы…
Он шёл по опустевшей земле, по растрескавшейся серой корке грязи, обходя провалы, из которых некогда прорывались всполохи пламени недр. Долог был путь из тьмы, и занял он триста лет.
И встали пред ним врата столичного града Империи. И пропустили стражники его, не задавая вопросов, ибо великий праздник был в городе, и всяк мог войти невозбранно в его стены. И нечего было опасаться добрым жителям Империи, ибо последние из нелюдей пали три века назад, и настала тогда благословенная эпоха Человека. И годовщину той даты ныне отмечала вся Империя.
Он шёл по улицам, до отказа заполненным веселящимся народом. И толпа расступалась вокруг незнакомца, от макушки до пят закутанного в чёрный плащ. В этот радостный день чуждым пятном забытого прошлого смотрелся мрачный странник среди злата и блеска парадного убранства.
Внезапно бурный порыв проказника ветра сорвал капюшон с головы прохожего. Открылось лицо сероватого цвета, короткие чуть загнутые рожки на лбу, сверкающие кровавыми бликами глаза с вертикальным зрачком, ощеренные в насмешке острые клыки. Оглядевшись по сторонам, на отшатнувшихся в панике и готовых обратиться в бегство людей, странник сорвал плащ с плеч и швырнул в небеса. Пока все взоры обратились ввысь, на воспаривший птицей кусок ткани, нелюдь рванулся вперёд, стремясь прорваться к дворцу, на ступенях которого восседал на троне сам Император.
— Проклятый! Порченный! Искажённый! — раздавались вопли вокруг.
— Ещё скажите — извращённый! — рыкнул в ответ мужчина.
— Скажу — покойный, — объявил командир императорских гвардейцев, преграждая путь врагу рода людского.
Мелькнули, едва уловимо для глаза, лезвия двух чёрных, как сама Тьма, клинков. Тело капитана рухнуло на брусчатку мостовой, рассечённое натрое. Миг, взмах! И головы двух гвардейцев покатились по земле, будто обронённые нерадивой торговкой яблоки. Взмах, блик. Вопли боли, треск раскалывающейся брони, скрежет стали о кость, звон и хруст ломающихся, словно прутья, мечей и костей. Шесть вздохов — одиннадцать тел на камнях, средь алой, багровой крови. Хохочущий демон над трупами павших. Толпа рвётся в панике прочь, давя невезучих собратьев. Путь к трону открыт.