- Да за завтрак.
Хозяйка махнула рукой:
- На здоровье. Заходи, коль соскучишься. Только, чур, без подарков. А то обижусь.
Расстались довольные друг другом.
Назавтра была баня и Вандерер смог уже спокойно попариться, не чувствуя томительного возбуждения в паху. Да и эстетическое удовольствие получил, рассматривая обнаженные тела местных красоток.
На следующее утро спозаранку он как обычно тренировался на своем излюбленном месте. Уже заканчивая тренировку, заметил подходившего по берегу Никиту. Пока Вандерер проделывал последние упражнения, тот успел закинуть свою нехитрую снасть. Аватар подошел и присел рядом:
- Здорова. Будет сегодня клев?
- Здорова. А как же. Я без улова еще не приходил.
- А где ты крючки берешь?
- Так мне дядька Игнат кует. За так. Он с папкой вместе на заставе служил. А теперь кузнецом у нас. Он хороший кузнец. Только у него крючки все равно не такие выходят как гномские. Дядька Игнат говорит, их кузнецы секретов много знают.
Мальчонка не отрывал глаз от поплавка. Но пока не клевало. Вандерер поднялся:
- Ну ладно. Не буду тебе рыбу распугивать. Удачи.
Но мальчонка не дал ему отойти далеко:
- Погодь. - Сам подошел к Вандереру. Засунул руки в карманы, поковырял голым пальцем ноги землю, шморгнул носом и наконец, заговорил снова. - Ты это вот что. Ты мамке понравился, я видел. Она давно такая веселая не была. И это не из-за плата, я свою мамку знаю. Так ты б, это - пожил пока у нас. А то, говорят, из-за воздержания разные женские болезни случаются. Да и она б, хоть на время, себя мужней почувствовала. Тебе ж все равно только неделя тут осталась. Потом разбежитесь навсегда. А?
Вандереру показалось, что последние слова были сказаны с какой-то затаенной надеждой. А еще у него чуть не навернулась слеза на глаза, из-за такой трогательной заботы этого малыша о своей матери. Он протянул Никите руку:
- Я попробую. Только примет ли мамка?
Никита перестал хмуриться, заулыбался:
- Вот ты у нее и спроси. Только не говори, что это я тебе подсказал. Гордая она у меня. - И убежал удить рыбу.
Вандерер покачал головой и в задумчивости побрел к Школе.
Тем же вечером он переговорил с Виленой. Та согласилась. Ночевал он уже у нее. Назавтра сходил к писарю и перевел свое довольствие на Вилену, рассудив, что лишний рот кормить Вилене с Никитой не с руки. А казенные харчи лишними не будут.
Распорядок дня остался прежним. Только завтрак, обед и ужин перенесся домой к Вилене. Да еще после ужина он оставался дома. Суетился по хозяйству, колол дрова, чинил крышу - да мало ли дел в хозяйстве, где нет мужчины в доме. Да еще старался пораньше освободиться, когда у хозяйки была первая смена и побыть вместе с ней и Никитой. Забота о чужих ему, в принципе, людях была для Вандерера внове, но не в тягость. И даже приносила какое-то удовлетворение.
Вилене же приходилось тяжело. Смена длилась десять часов. Вставала до света, приходила поздно. А еще и приготовить, убрать. Вандерер с Никитой старались помочь как могли. Но ни одной ночи вдова не выспалась и не дала это сделать Вандереру. Только чем ближе было окончание Школы, тем неистовей становились ласки и бурнее проходили ночи. Девушка похудела, под глазами залегли темные круги. Только глаза светились и улыбка цвела на губах.
Так незаметно пришел последний день пребывания в Школе. В рейтинге Вандерер очутился на третьем месте, и сумма на руках оказалась приличной. Просматривая на всякий случай список имевшихся квестов, Вандерер зацепился глазами за название Выселки. Доставка пакета. Почему бы и нет - все равно он туда собирался. И пару лишних монет не помешает. Забрав пакет, отправился в лавку. Гном встретил его как старого знакомого. Поинтересовался успехами и куда теперь двинется. Вандерер прикупил себе плащ и простое, но крепкое солдатское одеяло, чтобы не спать на голой земле, дорожный набор с кружкой-ложкой. Никите набрал "гномских" крючков, еще кое-каких рыбацких принадлежностей и настоящей эльфийской лески. Правда при ближайшем рассмотрении она очень сильно походила на тот тонкий шнурочек на шее у Вандерера, который дала русалка, чтобы повесить звено золотой цепочки. Только что не переливалась всеми цветами. Ну да что тут удивительного - эльфы торгуют с морским народом, про который мало кто знает на суше, почему бы и не представить хороший товар как свой. Долго перебирал женские тряпки. Ни на чем не остановился - и размера не знал, и в моде не разбирался. А ну как не глянется? Остановился на небольшом изящном медальончике на тонкой цепочке, зачарованном на оберег. Еще набрал сладостей для Никиты и бутылку того же вина что и первый раз. Половина полученных денег сказала: "Прощай". Но и оставшаяся сумма была немаленькой. Вилене не меньше года работать. Вандерер обдумал пришедшую в голову мысль и обратился к лавочнику:
- Уважаемый Ток, а могу я положить деньги в банк на чужое имя?
- Никаких проблем. От тебя я могу принять деньги даже под проценты в рост. Если, конечно, на большой срок.
Обсудив все нюансы, сошлись на том, что Вандерер отдает деньги в рост на Никитино имя до достижения им совершеннолетия. После этого срока Ток информирует Никиту о наличии у него определенного капитала и ожидает решения владельца денег - Никиты. Вандерер поставил и еще одно условие - при возникновении у Вилены с Никитой материальных жизненных трудностей, сообщить им о наличии денег немедленно. Но тогда при снятии денег терялись проценты.
Попрощавшись с лавочником, Вандерер вышел на улицу. В кармане осталось ровно столько, сколько было при первом его появлении в этом мире.
Дома Никита пытался чинить порванную снасть. Вандерер достал свой подарок:
- Никита, заканчивай бесполезную возню. Смотри, что я тебе принес.
При виде такого богатства, глаза у мальчишки разгорелись, и с полчаса его невозможно было оторвать от разглядывания свалившегося ему на голову счастья.
Вилена сегодня работала в первую смену. Еще часа два было до ее возвращения. И Ван с Никитой отправились к орешнику за новым удилищем. Вырезали штук пять - про запас. Возвращаясь, заглянули к Лису. Тот оказался дома и суетился по хозяйству. Перебросились парой слов. Ван попросил Лиса присматривать за Никитой. Тот согласно кивнул. Мужчины крепко пожали друг другу руки. С мечником Вандерер попрощался еще раньше, на плацу. Больше ни с кем сойтись он здесь не успел.
Когда вернулись, Вилена уже ждала их с накрытым к обеду столом. После еды Никита потянул их на берег - испытывать новую удочку. Они с Виленой присели рядом на бережке, наблюдая за азартной возней пацана. Вандерер задумчиво проговорил:
- Много ли надо мальчишке для счастья.
Вилена кивнула:
- Да и не только мальчишке. Люди суетятся, чего-то ищут, добиваются. А потом оказывается, что все это и не нужно для счастья. А счастье было не в дальней дали, а вот здесь, рядом. Только протяни руку, возьми да сумей сохранить. Только уже ничего не вернешь.
В это время Никита с торжествующим криком выдернул на берег рыбину чуть больше ладони взрослого человека. То ли снасть помогла, то ли просто повезло.
- Гляньте! Такая у меня всегда лесу рвала. А этой - хоть бы что.
Вилена с Вандерером рассмеялись. Вилена предложила:
- Айда купаться.
Они отошли подальше, чтобы не распугать рыбу. Никита, конечно, отказался уходить от новой игрушки. Разделись. Вилена с разбегу нырнула с невысокого бережка, сверкнув белой спиной и ногами. Вынырнула, повернулась к берегу и встала на дно. Здесь было неглубоко, и над водой видна была небольшая аккуратная грудь с кружками торчащих сосков и прилипшими прядями мокрых волос. Прозрачная вода немного искажала перспективу, ломая правильные формы нижней части тела. Лучи клонившегося к закату солнца играли бликами на потревоженных изгибах воды, мокрых волосах и обнаженной коже. Вандерер залюбовался девушкой.
- Догоняй! - крикнула Вилена и, звонко рассмеявшись, поплыла к противоположному берегу.
Вандерер кинулся в погоню. Плавала она прекрасно и Вану пришлось потрудиться, гоняясь за ней. Долго брызгались и дурачились. Наконец Вандереру удалось поймать женщину. Постояли в воде по грудь, прижавшись разгоряченными телами. Ван убрал с ее лица пряди мокрых волос, нашел губами губы. Учащенное дыхание, ритм сердец, обнимающая обоих стихия воды и закатные лучи солнца слились в один на двоих финальный стон. Потом долго лежали на мягкой траве, обсыхая.