Народ разошелся. Я пригласил Чеботарева в свой кабинет.
– Михаил Георгиевич, у меня мало времени.
– Догадываюсь. У меня времени еще меньше, но для вас мне времени ничуть не жалко. Вам, любезный Иван Данилович, я готов уделить времени столько, сколько нужно. Вы меня понимаете?
– Нет.
– Я хочу сказать, что если мы с вами сейчас не договоримся, сразу же после праздников я полечу в Москву. Когда я прилечу обратно, вы уже не будете генеральным директором ордена Трудового Красного Знамени производственного объединения «Каманефть».
Чеботарев долго молчал. Я, чтобы заполнить тягучую паузу, начал перебирать бумаги на столе. Потом Иван Данилович задумчиво произнес:
– Я вам не по зубам.
– Вот это мы и проверим.
– Я за кресло не держусь и потерять его не боюсь. Но нефтью я не распоряжаюсь, и вы не можете распоряжаться.
– А кто может распоряжаться?
– Государство, правительство. Раньше это был Госплан, сейчас его упразднили, говорят, на его базе будет создаваться Министерство экономики. В переходный период за внутренние поставки отвечает Миннефтепром, за экспортные – Минвнешторг.
– На экспорт мы пока не замахиваемся. Попробуем разобраться с внутренними поставками.
Я раскрыл свежий список абонентов правительственной связи ВЧ, присланный накануне фельдпочтой. Вот, министр нефтяной промышленности Курилов Дмитрий Львович. Звоню. Никто не берет трубку. Дальше по списку идет первый заместитель министра Алескеров Вагиф Юнусович. Звоню.
– Алескеров. Слушаю вас.
– Вагиф Юнусович, доброе утро. Это Полещук, губернатор Прикамской области. Мы тут с товарищем Чеботаревым сидим, голову ломаем – как бы нам и областной закон выполнить, и прокурору на карандаш не попасть. Нам позарез нужна нефть для областного бартерного фонда, а то зимой зубы на полку положим. Речь идет об объемах в размере десяти процентов товарной продукции.
– Чем я могу вам помочь?
– Предложение такое. Я пишу вам письмо с обоснованием, вы накладываете визу, мы начинаем работать. На днях будет сформировано новое российское правительство, и тогда мы этот вопрос согласуем наверху, в соответствующих инстанциях.
– Что вы собираетесь делать с нефтью?
– Пока планируем пробную партию поставить на Куйбышевский НПЗ. Затем соберем заявки, устроим что-то типа конкурса для потенциальных трейдеров. Очевидно, что и физически нефть никуда из трубы не денется, и экономически будет работать на развитие отрасли.
– Хорошо, только не забудьте, пожалуйста, и о потребностях завода «Каманефтеоргсинтез».
– Естественно, незачем рубить сук, на котором сидим. Я могу готовить письмо?
– Да, присылайте.
Две новости
День, начавшийся крайне продуктивно, закончился тревожно. Ночные «Вести» принесли две супер-новости. Сформировано правительство России (в качестве премьер-министра – сам президент, первый вице-премьер – земляк и испытанный соратник президента Бутманис, Гайдук назначен вице-премьером по экономике и финансам, еще одним вице-премьером, по социальным вопросам стал Шахрин, Чубарь получил пост главы Госимущества – ведомства, ответственного за приватизацию).
И еще новость – запрещена компартия. Я позвонил Стрельникову.
– Слыхал, твою партию запретили?
– Ну, слыхал.
– А завтра у коммунистов большой митинг праздничный.
– Ну и что?
– Громить в знак протеста администрацию они не пойдут?
– Они без указания сверху даже в туалет не ходят. А сейчас ЦК нет, указывать некому.
– Вот именно стихии, партизанщины я и опасаюсь.
– Да нет, думаю, ничего предосудительного не произойдет. Впрочем, подстраховаться не помешает.
После разговора со Стрельниковым я позвонил Шебалину и попросил усилить охрану общественного порядка в течение всех ноябрьских праздников. А еще я решил пойти на коммунистический митинг: на людей посмотреть и себя показать.
Оркестр пустых кастрюль
Погода с утра стояла мерзкая, влажно-ветреная, а я по своей неистребимой привычке оделся довольно легко. Пока пешком дошел до Театральной площади, где у памятника Ленину собирался митинг, изрядно продрог. К счастью, коммунисты – народ пунктуальный, начали митинг ровно в десять часов утра, иначе я бы совсем задубел. Программа митинга тоже соблюдалась четко – хоровое исполнение «Интернационала» под хриплую фонограмму, выступления рабочих, колхозников и руководителей «Инициативной группы коммунистов Прикамья» (все как на подбор – вузовские преподаватели общественных наук), а также дружное скандирование лозунгов. Было и ноу-хау – «оркестр пустых кастрюль». Участниками политизированной какофонии были старушки, которые по команде очередного оратора с большим энтузиазмом начинали дружно стучать ложками по днищам принесенных с собою кастрюль, сковородок, мисок и небольших дюралевых тазиков.