Они знали, что на их стороне была сила, на их стороне сочувствие и всей политической фракции гугенотов, и всей массы недовольных, как и дворян, так и жителей городов. Сношения были завязаны со всей Франциею, дворяне, бросившие двор, служили главными агентами в этом отношении. Не было коменданта какой-либо крепости или начальника какой-либо крепости, или начальника какого-нибудь отряда войск, на которых не старались бы повлиять в пользу дела герцога Алансонского. Обещания дать важные места при дворе, в других случаях прямой подкуп успели уже привлечь многих к партии политиков. «Что можете вы сделать, — спросил граф Коконна графа Людовика Нассауского, — когда у вас нет ни городов, ни вождей?» «У нас нет недостатка, — ответил Людовик, — ни в знатных вождях, ни в сильных городах»[1540], и это были слова, сказанные не наобум. Комендант Меца, сьер Теваль, обещал свое содействие, даже обещал набрать четырехтысячный отряд[1541]; комендант Манта предоставил свой город в полное распоряжение герцога Аленсона[1542]. Настроение умов было таково, что герцогу Алансону не трудно было привлечь многих на свою сторону: «В государстве, — говорил граф Коконна, — мало людей, на которых король мог бы положиться»[1543]. Кроме того, политики рассчитывали на сильную поддержку со стороны Нидерландов, и им была обещана помощь в Англии и Германии. Известный писатель XVI в., Боден, был отправлен в Англию со специальным поручением испросить помощь у английской королевы[1544].
Близость переворота чувствовалась всеми, и уверенность в торжестве партии политиков была чрезвычайно сильна. «Я думаю, — говорил сьер Сен-Мартен своему дяде Сен-Полю, состоявшему на службе при королевском дворце, — что во Франции совершатся скоро важные события, так что теперь лучше отправиться жить в деревни, чем оставаться в городах, которые, я боюсь, могут попасть в руки гугенотов и недовольных, число которых чрезвычайно как велико»[1545]. В провинциях начиналось брожение, а более рьяные из партии политиков пытались поднять страну против короля. Они находили повсюду сильную поддержку, так как беспорядки в управлении страною, отягощение налогами народа возбуждали сильное раздражение, а личное неудовлетворенное честолюбие заставляло многих искать средств возвышения путем вооруженного восстания. В Пуату Ла Гай начал агитацию еще в конце 1573 г. Верный и усердный слуга правительства, доказавший свою верность во время осады города Пуатье адмиралом Колиньи, он стал рьяным противником того же правительства, когда увидел, что его заслуги не вознаграждаются, что его честолюбию не дают удовлетворения. Он потребовал у короля в виде вознаграждения за услуги аббатства du Pin, — ему отказали[1546]. Он стал добиваться места президента, потом должности maître de requêtes при особе короля; но и здесь его усилия оказались тщетны[1547]. И вот, видя неудачу своих просьб, он решился повести дело иным путем, завел сношения с герцогом Алансоном, переписывался с Лану, подсылал эмиссаров в Рошель, чтобы возбудить в ней восстание, посылал на собрание гугенотов в Милло с предложением союза[1548]. Правда, он встретил здесь самый холодный прием: ему сильно не доверяли, а Лану считал его крайне лживым человеком[1549], но Ла Гай не унывал, продолжал агитацию, успел и подготовить богатый материал для восстания. Он расхаживал по городу Пуатье, уговаривал жителей взяться за оружие, успел склонить очень многих в пользу партии политиков и в то же время рассылал к дворянам нижнего Пуату послания, в которых старался обрисовать яркими касками жалкое положение страны. «Вы должны, — писал он, — реформировать государство, уничтожить злоупотребления, существующие в королевстве. Разве можно хладнокровно переносить, чтобы король, который по закону не имеет права самовольно брать с народа деньги, разорял страну раздачею подарков, которые ежедневно он безрассудно разбрасывает и дает негодяям? Разве можно допустить, чтобы шесть человек управляли государством, а все должности были в руках иностранцев»[1550]? Его представления не остались без результата, и в связи с агитациею гугенотской знати довели Пуату до того, что большинство католической знати взялось энергически за дело восстания: одни стали собирать деньги, другие созывали солдат и вскоре подготовили все для начатия восстания[1551].
1546
Thibaudeau A. R. H. Abrégé de l’historie de Poitou. T. I–V. P., 1784. T. IV. P. 281–282.
1547
Ibid.
Cp.: Histoire et vray discours des guerres civiles es pays de Poitou, Aulnis, autrement dit Rochelois, Xaintongt et Angoumois depuis l’année 1574 jusque à l’édict de pacification de l’année mil cinq cens soixante et seize. 1576. P., 1578 (in 16°, без обозначения страниц).
Она написана католиком, хорошо знакомым с делами Пуату, но плохо знавшим, что делается в Рошели. La Popelinière H. L.-V. L’Histoire de France… T. 11. P. 201–202; Mémoires de l’estât… T. 111. P. 301–303.
1548
Mémoires de l’estât… T. III. P. 301–303.
Cp.: Amyrault M. La Vie de François, seigneur de La Noue… P. 112–113.