С другой стороны, под влиянием все яснее и яснее определявшихся политических стремлений гугенотской партии, под влиянием ее литературы, и в среде партии политиков выяснялись все больше и больше и те цели, к достижению которых она стремилась, и те формы правления, которые могли гарантировать права и знати, и всех тех, кто пристал к ней. К началу 1574 г. выпущен был партиею политиков ряд памфлетов и манифестов вроде «Politique»[1552], в котором в форме диалога автор рассматривает со всею возможною полнотою вопросы о правах и власти государей, и народа, и старается определить их взаимные границы, или вроде «Discours politiques sur diverses puissances establies de dieu au monde»[1553], в котором доказывается, что народу принадлежит право избрания королей, и многое другое, и в этих произведениях партия высказала вполне свое profession de foi.
Исходный пункт, как и основной мотив всех этих памфлетов вполне сходны с теми, которые вызвали и гугенотскую публицистическую деятельность. Жалкое состояние страны, вечные смуты и кровавые междоусобия, губящие цвет французского дворянства, с ожесточением истребляющего самое себя в пользу власти, которая неуклонно стремилась стать абсолютною, преследования за веру, страшное угнетение и разорение народа — все это в одинаковой степени вызывало раздражение в среде деятелей партии политиков, как и в среде гугенотской знати. Что дела идут дурно, что сидение сложа руки, или, как выражается автор брошюры «Politique», проповедь терпения, ведут к усилению тирании и к разорению страны, что реформа стала крайне настоятельною — в этом не сомневался никто из тех, кто принадлежал к обеим партиям. Как и гугеноты, партия политиков признавала монархию необходимою и наиболее удобною формою правления, но, как и гугеноты, она ясно видела, что в то же время эта форма правления крайне «скользка», что в натуре ее — стремление к тирании, к злоупотреблениям[1554]. И вот, наравне с гугенотами, она доказывала необходимость обуздать власть, ограничить ее известными учреждениями, в которых главную роль должна играть знать[1555]. Она проповедовала право восстания, указывала на восстание с оружием в руках всего народа, но под предводительством знати, как на законное и необходимое проявление народной воли, стесненной тираническими поползновениями монарха, видела в господстве чужеземцев и женщин язву, губящую государство[1556], и в Генеральных штатах, в широком участии знати и принцев в управлении делами, в утверждении на прочных, нерушимых основах прав, вольностей и привилегий дворянства находила лучшую гарантию свободы[1557]. Старинные учреждения Франции, ее политический и общественный быт — являлись в глазах политиков таким же высоким идеалом, каким являлись они и в глазах гугенотов. В действительной жизни, в окружающей их обстановке партия политиков видела лишь одно систематическое уклонение от этого излюбленного идеала. Вот что писали, например, вожди партии о состоянии Франции[1558]. «Принцы крови и знатнейшие дворяне не управляют делами государства, — их оттеснили от этого узурпаторы». «Люди низкого происхождения захватили в свои руки все самые почетные должности в государстве и из бедняков и людей без имени превратились в богачей, владетелей лучших домов во Франции». И вот, вследствие этого, «знаменитейшие фамилии почти уничтожены, память их предков, память об их великих делах на пользу государства забыта, и французское дворянство падает все ниже и ниже, так как оно удалено от того, к чему во все времена было привязано». А правительство систематически стремится к тому, чтобы уничтожить знать. «Презирая знать, превращая и принцев крови и знатнейших дворян в ничтожное сословие», оно возбуждает в ее среде смуты и вражду, поставило главною целью своей деятельности — держать страну в состоянии вечной войны и этим путем истреблять знать, посылая ее в битвы, отправляя осаждать города. Даже более. Оно осмеливается утверждать, что в состоянии создать в один день гораздо большее число дворян, чем сколько можно истребить их в трех сражениях.
1557
Remonstrance aux seigneurs, gentils-hommes et autres, faisams profession de la Religion reformée en France, et tous autres bons Francois desirans la conservation de ce Royaume // Mémoires de l’estât. T. III. P. 47 ff.
1558
Advis et très humbles remonstrances à tous Princes, Seigneurs, Cours de Parlemens et sujects de ce Royaume: par un bon et grand nombre de Catholiques tant de l’Estat Ecclesiastique, la noblesse que tiers Estât, sur la mauvaise et universelle disposition des afaires // Mémoires de l’estât. T. III. P. 47 ff.: «…les premiers Princes et Seigneurs n’ont aucune conoissance des afaires d’estat, desquels ils sont esbignez par aucuns injustes usurpateurs du gouvernement», «…parmy ce Royaume, es plus hauts lieux et premiers estais, y sont establis certaines personnes, qui jusques icy ont esté sans nom et sans tiltre d’aucune famille, pleins maintenant des plus grands thresors, possesseurs des plus belles maisons de France». «Les plus grandes et plus illustres maisons, demourans cependant par ce moyen du tout anéanties, et la mémoire de leurs prédécesseurs et des genereux actes et fideles services qu’ils ont faits à cest Estât esteints: de sorte qu’a cest exemple sera à craindre que plusieurs pre-voyans tels traitemens pouvoir tomber sur eux, se contenteront (sans s’attacher â autre service) de conduire leurs afaires privez».