(10) Может быть, правильно возразить, что тем не менее все это корни. Разница, однако, существует здесь в самих этих корнях: одни из них обладают одними свойствами, а другие другими, и одни получают питание от других. Кажется, впрочем, что и эти мясистые корни сами всасывают пищу.[62] У аройника корень переворачивают прежде, чем он пойдет в побеги, и корни, которым помешали пустить побеги, становятся крупнее. Что все такие растения по природе своей тянутся вниз, это ясно: стебли у них и вообще все надземные части малы и бессильны; подземные же не только у названных растений, но и у тростников, у свинороя, вообще у всех тростниковых и подобных им крупны, многочисленны и сильны. И у ферулоподобных[63] корни, велики и мясисты.
(11) У многих трав, например у «однодневка», шафрана и так называемой «куропаточьей травы», имеются такие же корни: и у нее они толще и многочисленнее листьев. (Куропаточьей эта трава называется потому, что куропатки катаются по ней и вырывают ее). Таков же корень и у травы, называемой в Египте ouingion: листья у нее большие, побеги маленькие, корень большой, представляющий собой своего» рода плод. Он отличается превосходными качествами и съедобен. Когда река спадает, его собирают, выворачивая комья земли. (12) Отличие от прочих растений во всей полноте своей особенно ясно на сильфии и на так называемом magydaris. Природа этих растений и всех им подобных больше всего выражена в корне. С этой точки зрения и следует рассматривать эти растения.
У некоторых корней сравнительно с вышеназванными есть, по-видимому, еще больше отличий. Таковы, например, корни арахидны и одного растения, похожего на вику: у обоих подземный плод не меньше надземного. У этого, похожего на вику растения развивается один толстый корень, уходящий вглубь; остальные, на которых сидят плоды, тоньше, со множеством разветвлений на концах. Любит оно больше всего места песчанистые. У обоих этих растений нет ни листьев, ни чего-нибудь похожего на листья; они как бы скорее обоюдоплодны:[64] явление удивительное.
Таковы различия в природе и свойствах корней.
7
(1) У всех растений корни начинают расти, по-видимому, раньше надземных частей. Рост их идет в глубину, но ни один корень не заходит глубже того места, до которого проникает солнце, ибо силой рождающей является тепло. Глубина, на которую проникает корень, и еще больше его величина в значительной степени обусловлены природой почвы: ее легкостью, рыхлостью и проницаемостью. В почвах, отличающихся этими качествами, корни идут глубже и вырастают больше. Это ясно на садовых растениях. Имея воду, они проникнут своими корнями куда угодно, если есть простор и нет препятствий.[65] В Ликее,[66] например, платан, росший у канала, еще молодым пустил корни на тридцать три локтя:[67] он рос На просторе и у него была пища.
(2) Смоковница имеет, кажется, самые длинные корни; вообще у растений с рыхлой древесиной и прямыми корнями они бывают длинны. У всех молодых растений, достигших полноты сил, корни длиннее и уходят глубже, чем у растений старых: корни ведь гибнут вместе со всем растением. Точно так же у всех растений сок из корней действует сильнее, чем сок из остальных частей, а у некоторых растений он особенно силен.[68] Поэтому у некоторых растений со сладкими плодами корни оказываются горьки. Есть корни, обладающие лекарственной силой; есть ароматные, например корень ириса.
(3) Корни индийской смоковницы обладают особой природой и особыми свойствами. Дерево пускает их из молодых побегов, они доходят до земли, врастают в нле и окружают дерево сплошным кругом не соприкасающихся со стволом, а отстоящих от него на некотором расстоянии корней.[69]
Сходной, но еще более удивительной является способность некоторых растений пускать корни из листьев. Ею отличается, говорят, одна травка около Опунта,[70] сладкая на вкус. Удивительно также, хотя и менее, свойство лупина, который, если его бросить в густой заросли, пробьется корнем через растительный покров до самой земли и силой пустит ростки.
62
Характерной особенностью Феофраста является его научная совестливость: изложив и обосновав какое-нибудь положение, он всегда приводит и доводы против, если они имеются. Так и здесь он осторожна замечает, что, может быть, «все это корни», но вновь указывает на разницу «в самих этих корнях: один обладают одними свойствами, а другие другими, и одни получают питание от других». И тут опять ограничивающее — и верное — замечание: «Кажется, впрочем, и эти мясистые корни сами всасывают пищу». Феофраста обычно упрекали за подобные заявления, видя в них доказательство того, что он плохой исследователь. Вряд ли эти упреки справедливы. Осторожность предписывал ему и его основной «типологический метод исследования», при котором рассмотрение предмета в общих чертах допускало множество исключений: «серая теория» не окутывала «золотого дерева жизни». А кроме того, он отчетливо-видел, где сведений достаточно и где их нехватает, и замечание вроде «это нужно еще исследовать» неоднократно встречается в его книге (например: I.13.4; III.3.8; 5.6; IV.9.2; 10.4; II.12; 12.2; 13.1; VI.3.6; 3. 7; VIII.7.3).
65
Феофраст неизменно внимателен к вопросам экологии; ср. Ι.6.4 и примеч. 53 к этой же книге.
66
Ликеем назывался один из афинских гимнасиев, находившийся в восточной части города на берегу Илисса. Большой четырехугольный двор этого гимнасия, окруженный портиками, был превращен Аристот-телем, а после него Феофрастом в своего рода лекционный зал.
68
Этим верным замечанием Феофраст был, конечно, обязан опыту собирателей лекарственных трав и врачей.
69
Брецль* называет это описание «блистательным образцом из области ботанических сведений относительно растительности Индии, принадлежащим к лучшему, что до сих пор сказано о баньяне». См. IV.4.4.
__________
Н. Вrеtzl. Botanische Forschungen des Alexanderzuges. 1903, стр. 158.
70
Опунт — главный город Локриды у Эвбейского пролива. Какое растение имеет в виду Феофраст, сказать трудно.