Миссис Риччи не выказала особой радости от встречи со мной, и я понимал её. Видимо, ей порядком досталось от О'Грэйди за то, что позволила мне рыться в вещах Карло Маттеи и даже кое-что унести. Разумеется, он не имел никакого права делать ей подобные замечания, но надо знать таких, как О'Грэйди. Я не мог удержаться от улыбки, когда увидел, как она плотно сжала губы, решив, что я сейчас же начну задавать вопросы. Да, чего уж хорошего, если у тебя в доме покойник. Я посочувствовал ей должным образом, а затем, как бы невзначай, спросил, где Анна и могу ли я её видеть.
— Она занята, — отрезала миссис Риччи.
— Я понимаю, но это очень важно. Мой хозяин хотел бы поговорить с ней. Всего на часок, не более, вот вам два доллара…
— Нет! Силы небесные, неужели вы не можете оставить нас в покое даже в нашем собственном доме? Почему вы не дадите бедной женщине похоронить брата без ваших идиотских нашёптываний ей на ухо? Да кто вы такие…
Конечно, она просто излила на меня всё своё раздражение, досаду и тревогу. Я понял, что бесполезно ожидать от неё разумного согласия, она просто не слушала меня, поэтому ретировался. Я снова оказался в холле. Дверь в столовую была открыта, и, увидев, что там никого нет, я шмыгнул туда и спрятался за дверью. Заслышав чьи-то шаги, я глянул в щёлку между дверью и косяком и увидел, что миссис Риччи поднимается по лестнице на верхний этаж. Я долго прислушивался к её удалявшимся шагам, а потом стал ждать, может, мне повезёт. Прошло минут десять, и наконец в холл кто-то вошёл. Через щёлку я увидел, что это Анна. Я тихонько окликнул её. Она остановилась и оглянулась. Я ещё раз окликнул её:
— Я здесь, в столовой!
Она остановилась на пороге, а я вышел из-за двери.
— Здравствуйте, Анна. Миссис Риччи сказала мне подождать тебя здесь.
— А, это вы, мистер Арчи.
— Да, я. Пришёл пригласить тебя на прогулку. Миссис Риччи рассердилась на меня за это. Ты помнишь, в прошлый раз я дал ей доллар? Сегодня я дал ей целых два доллара, и она разрешила пригласить тебя. Поторапливайся, я обещал, что привезу тебя не позднее полудня.
Я взял Анну за руку, но она высвободила её.
— В той машине, что в первый раз?
— Конечно, идём.
— Я должна взять жакет, и потом — я в таком платье…
— Обойдёшься без жакета, сегодня тепло. Поторапливайся, а то миссис Риччи передумает. Платье купим по дороге. Идём.
Взяв её под локоть, я быстро повёл её через небольшой холл прямо к входной двери, стараясь при этом сохранять невозмутимый вид. Кто знает, как поведёт себя полицейский на улице, ещё вздумает показать свою власть, если приметит что-то неладное. Поэтому я распахнул входную дверь и громко сказал Анне:
— Садись в машину, а я пойду попрощаюсь с миссис Риччи.
Подождав несколько секунд, я вышел вслед за ней. Она уже открывала дверцу, я обошёл машину с другой стороны и сел за руль. Нажав на стартер, я дружески махнул полицейскому и дал полный газ. Машина с рёвом рванула по Салливан-стрит, и я был рад, что Анна не слышала воплей хозяйки, несущихся из окна.
Девушка действительно выглядела ужасно в этом платье. Но мне не было стыдно сидеть рядом с замарашкой. Мы направились в центр, объехали Вашингтон-сквер и покатили по Пятой авеню. Я чувствовал себя отлично. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого.
— Куда мы едем, мистер Арчи? — спросила наконец Анна.
— Видишь, сиденье глубокое, и никто не разглядит, какое на тебе платье. А с лицом у тебя всё в порядке. Что скажешь, если мы прокатимся по Центральному парку? Утро сегодня чудесное.
— О, да, сэр.
Я молчал, молчала и Анна. Мы проехали кварталов десять, прежде чем она снова повторила своё:
— О, да.
Она действительно наслаждалась поездкой. Я поехал вверх по Пятой авеню к парку на Шестнадцатой улице, а потом повернул на запад к Сотой и Десятой улицам через Риверсайд-драйв, до обелиска генералу Гранту, объехав который, мы повернули назад. Я не думаю, чтобы Анна хоть раз взглянула на деревья или траву парка или блеснувшую гладь воды. Её внимание привлекали лишь встречные машины и те, кто в них сидел. Без пяти одиннадцать мы подкатили к крыльцу особняка Ниро Вулфа.
Миссис Риччи, оказывается, уже дважды звонила. Когда Фриц докладывал мне это, у него был какой-то странный вид. Я мигом всё уладил, позвонив хозяйке Анны и напомнив ей, что грозит тем, кто чинит препятствия отправлению правосудия. Не знаю, слышала ли она меня, ибо сама не переставая что-то кричала в трубку, но, кажется, мой звонок возымел действие, ибо она оставила нас в покое.
Вулф вошёл в кабинет в тот момент, когда я как раз увещевал по телефону миссис Риччи. Я видел, как, направляясь к столу, он замедлил шаг и раскланялся с Анной. Он всегда церемонно вежлив с дамами, хотя что он на самом деле думает о них, остаётся для всех тайной. Он галантен даже тогда, когда беспощадно вытягивает из них слово за словом показания, как было с Нюрой Прон по делу о Дипломатическом клубе. Бедняжка была выжата, как лимон.