Пушистик с Фердинандом ничего не ответили. Ведь Пушистик и вовсе не знал, куда они идут, а Фердинанд всё ещё не вспомнил.
— Не знаете, что ли? — с едва уловимой насмешкой прищурился Павлик. — И во рту с утра маковой росинки не было? Я всё знаю — и мог бы вам помочь.
— Ура! — обрадовался Пушистик. — Ну и повезло же нам!
— Но с одним условием. Для начала вам придётся кое-что мне дать.
— Так у нас нет ничего, — пожал плечами Фердинанд и тут же вспомнил про блох, вот только в том, что у него есть блохи, он бы ни за что на свете не признался.
— Да, — подтвердил Пушистик, — ничегошеньки.
Павлик великолепно усвоил одно жизненное правило: дают — бери, не дают — отбери. Ведь даже самый добрый и милый заяц, если над ним долго издеваются, делается злым и несчастным, а злые и несчастные, случается, вымещают обиды на тех, кто не знает, куда податься.
— У каждого что-нибудь да есть, — загадочно ответил Павлик.
— Ну, если так, тогда дадим, — согласился Фердинанд, а про себя подумал, что глупый заяц разве что блох сможет от Пушистика набраться, а больше с них обоих и взять нечего.
— Идём, я знаю, где найдётся чем закусить! — радостно закричал заяц и побежал впереди, показывая дорогу.
В ловушке
Фердинанд и Пушистик припустили следом за Павликом. Сначала они пробежали насквозь молодую берёзовую рощицу, потом перешли вброд быстрый ручеёк — и оказались в непролазном малиннике. Кусты здесь так переплелись, что между ними едва можно было протиснуться. А за малинником виднелась лужайка с сочной травой.
— Ну вот, пришли, — и Павлик показал лапой на какой-то странный ящик, прикрытый листьями, — Загляните внутрь.
Пушистик нагнулся, заглянул в отверстие в стенке ящика и крикнул Фердинанду:
— Курятиной пахнет!
Фердинанд нетерпеливо облизнулся и мяукнул в ответ:
— Ну так тащи её сюда, чего ждёшь!
Щенок забрался внутрь и, ухватив зубами жареное куриное крылышко, потащил его за собой.
Вдруг что-то щёлкнуло, грохнуло, и отверстие, через которое он пролез, закрыла тяжёлая решётка.
— Эй, что это значит? — Фердинанд так и подскочил от неожиданности и в недоумении повернулся к Павлику.
— Это значит, что теперь вам придётся выполнять условия договора, — скрестив лапы на груди, ответил заяц.
— Какого ещё договора? Мы ни о чём не договаривались! — возмутился Фердинанд и поглядел на Пушистика — тот старался как-нибудь извернуться и выбраться из ящика.
— У нас же ничего нет, — Пушистик, не желая сдаваться, теперь грыз прутья решётки, испытывая её на прочность. — Выпусти меня, пожалуйста, и я тебе отдам то, о чём и сам не догадываюсь, что оно у меня есть, — взмолился Пушистик, которому решётка оказалась не по зубам.
— Ну, с тебя-то и в самом деле взять нечего, — мельком глянув на щенка, заяц снова повернулся к Фердинанду. — А вот у тебя есть то, что мне требуется. Отдай мне свои усы — и я покажу тебе, как открыть ящик.
— Совсем спятил? — шарахнулся от него перепуганный Фердинанд. — Никогда в жизни! Зачем тебе мои усы, своих не хватает? — и только теперь, внимательно поглядев на заячью мордочку, он увидел на месте усов одни лишь пустые дырочки.
Заяц почувствовал, что внутри у него всё закипает, а в голове зазвучало: «Павлин бритый-стриженый…»
— Считаю до четырёх! Либо ты отдаёшь мне свои усы — либо твой приятель остаётся сидеть взаперти! — пригрозил Павлик Фердинанду и, подняв кверху лапу, начал считать: — Раз!
«Бред какой-то! — Фердинанд лихорадочно пытался что-нибудь придумать. — Да чего там, надо просто найти камень побольше и разломать этот ящик!»
— Два!
Пушистик молча дрожал. Он и подумать не смел, что Фердинанд отдаст ради него свои роскошные белые усы, которыми всегда так гордился.
«А может, кинуться на него и выцарапать глаза? — всё никак не мог решиться кот. — Да нет, если он ослепнет, так тем более ящик не откроет».
— Три!.
— А может, тебе блохи нужны? Я бы штучки четыре наскрёб, а Пуш дал бы целых девять? — теряя последнюю надежду, предложил Фердинанд.
Пушистик зажмурился и жалобно заскулил.
— Четыре! — грянуло словно приговор, и заяц, повернувшись, собрался уходить.
— Постой! — Фердинанд чувствовал себя загнанным в угол. — Я тебе дам один ус.
— Или ты отдаёшь мне все свои усы, или я пошёл, — ответил заяц и сделал первый шаг.
Фердинанду почудилось, будто в его усах таятся все девять кошачьих жизней, а отдать девять жизней за одного Пуша… «И неизвестно ещё, действительно ли он — мой лучший друг», — попытался кот оправдаться в собственных глазах.