— Может, уже домой вернёмся? — намывая лапу, промурлыкал Фердинанд. — Охотник сегодня собирался варить мясной суп. А я ещё с утра свою миску дочиста вылизал, он должен был это заметить.
— Почему ты хозяина по-прежнему называешь охотником, будто врага какого-то? — спросил Пушистик, приподняв одно ухо. — Разве он тебя не кормит, разве не любит, он тебя даже спать пускает в свою постель, а ты его так…
— Как — «так»? Да ведь для него это честь — жить рядом с таким красивым и знаменитым котом, как я, — не скромничая, заявил Фердинанд. — Говори что хочешь, а для меня он всё равно — охотник. Никогда не забуду наставленного на меня ружейного дула!
— Разве не ты говорил, что есть такие вещи, о которых лучше не вспоминать? — упрекнул его Пушистик.
— Говорил, не говорил… Идём домой, в животе урчит.
Обе миски были до краёв наполнены густым вкусным супом с фрикадельками. Наевшись досыта, довольные Фердинанд и Пушистик устроились у порога и, нежась в скупых лучах осеннего солнца, стали ждать Игната, который вот-вот должен был вернуться из школы. Дедушка, посвистывая, чинил во дворе старый радиоприёмник, вокруг бродили куры и что-то клевали, в кустах чирикали воробьи. Воздух был до того звонкий и чистый, что казалось — можно расслышать мелодию, которую, мягко перебирая нити парящих паутинок, нашёптывал ветер. Фердинанд зажмурился. Он наконец-то чувствовал себя знаменитым: посмотреть на безусого кота с куцым хвостом пришёл весь класс Игната. Кроме того, приятно было ощущать, как неспешно, но очень вовремя и на месте, пробиваются новые усы.
— Слушай, я тут подумал, — нарушил уютную тишину Пушистик, повернувшись к задремавшему было Фердинанду. — Ведь если бы не заяц Павлик, мы никогда не нашли бы дома, может, до сих пор блуждали бы в лесу, или вообще уже погибли бы. Может, надо сходить поблагодарить его за это?
— Ага, сейчас побегу, — пробормотал кот. — Нашёл кого благодарить. Лучше мне спасибо скажи, ведь если бы не я, так…
Пушистик ничего не ответил. Друзей он любил такими, какими они были.
