Все жюри было того же мнения. Со всех сторон посыпались возгласы:
– Он прав!
– Верно говорит!
– Единственный выход!
– Мы с вами согласны!
– Голосовать! Голосовать!
– Браво, главный судья!
– Спасибо, – сказал Фердинанд, когда шум утих. – Называйте кандидатуры.
– Агава! – крикнул кто-то раньше всех.
– Карампук! – крикнул кто-то другой.
– Зефир!
– Ас!
– Мика!
– Магик!
– Донна!
– Мерседес!
– Дракон!
– Кука!
– Достаточно! – сказал Фердинанд. – Десяти кандидатур вполне хватит. При голосовании будет соблюдаться полнейшая тайна.
Члены комитета разбрелись по закоулкам парка и, таясь друг от друга, вписывали имена своих избранников в приготовленные заранее бюллетени.
Победил Магик, которого звали также Магом. Когда Фердинанд подошел к нему и поздравил его с победой, на глазах у Мага выступили слезы. Огромный волкодав расплакался, словно малый ребенок; такого не помнили даже самые старые собаки.
– Поздравляю тебя от всего сердца, – сказал Фердинанд. – Дай лапу!
Маг сел, приподнял левую лапу. Но когда Фердинанд незаметно подмигнул ему правым глазом, он торопливо опустил ее и с решительным видом протянул правую.
– Замечательно! – похвалил Мага Фердинанд. – Вижу, ты мыслящий пес. От имени жюри вручаю тебе первый приз. Кроме медали, получишь два килограмма копченых ребер. Съешь сейчас или завернуть?
– Мне хотелось бы взять их домой, – ответил Маг. Говорил он на таком языке, что понять его мог только Фердинанд. – Дома и съем их вместе с женой. Она не смогла прийти на выставку – у нее насморк.
– Я уверен, ребрышки придутся ей по вкусу, – ответил на том же языке Фердинанд, хорошо знавший все собачьи языки. – Желаю приятного аппетита. До свидания!
Передай привет жене, – сказал он, прощаясь. – Желаю успеха.
Перед закрытием организовали еще один конкурс. На сей раз собакам предстояло выбрать самого симпатичного посетителя. Некоторые знали об этом и старались заранее завоевать сердца собак. Многие посетители шныряли взад и вперед по парку и, перебегая от собаки к собаке, подсовывали кому конфетку, кому сосиску, кому пряник, и все только для того, чтобы снискать расположение собак. Некоторые потратились даже на свиные отбивные.
По знаку председателя все собаки были спущены с поводка. Победителем решили признать того, кто соберет вокруг себя наибольшее число собак.
– Ффффффффффффффффффффффььььььььыоюююю-ююю, – прозвучал свисток председателя.
Все до единой собаки бросились в одну сторону. Они сгрудились под каштаном, где сидел на стуле утомленный волнением дня Фердинанд.
XII
Под приветственные возгласы Фердинанду вручили большую золотую медаль.
Председатель собственноручно приколол ее к лацкану пиджака. Вид у председателя был при этом необычайно торжественный, и заикался он больше обычного.
– М-ммм-ы оч-ччччччч-чень ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра… …ды! – докончила за него толпа.
Ч-ч-ч-ч-ч-то эт-т-т-т-т-то имен-н-н-н-н-н-н-но в-в-в-в-в-в-…
– …вы! – воскликнули разом зрители.
Д-д-д-д-д-д-д-д-д-д-дазд-д-д-д-д-д-д-д-д-д-дравств-в-в-в-в-в-в-в-в-в-в-в…
– …ствует! – гаркнули собравшиеся.
– В-в-в-в-вот им-м-м-м-м-мен-н-н-н-н-н-н-н-н-н-н-н…
– …но! – крикнули, расхохотавшись, все зрители и принялись снова приветствовать медалиста.
В этот день в честь Фердинанда было произведено 3128 криков, в том числе:
1265 "Ура!"
828 "Да здравствует!"
654 "Виват!"
129 "Привет!"
55 "Многие лета!"
49 "Браво!"
и 48 "Гоп-гоп!"
Остальные сто разобрать не удалось, но ни у кого не было сомнений, что все они выражали живейшую радость и глубочайшее уважение.
Парк понемногу пустел.
Директор подошел к сияющему Фердинанду, еще раз поздравил его и, потянув за рукав, вежливо сказал:
– Может, пойдем…
– Как тут хорошо… – ответил разомлевший Фердинанд.
– Слов нет, хорошо. Но пора и в гостиницу. Не забывайте, ведь я директор.
– Верно, верно, – согласился Фердинанд.
– Ну так пошли, – сказал директор.
– Минуточку, – сказал Фердинанд, – а лифт?
– Совсем забыл!
– Нам придется взять его с собой. Не можем же мы его тут бросить.
– Взять… Но как?
– Может, там есть еще одна кнопка, которой мы не заметили? Нажмешь ее и кабина вернется на место.
– Ах эти кнопки! И слышать о них не хочу! – рассердился директор.
– Что же делать? Ведь нельзя бросить такую вещь на произвол судьбы.