– Не кажется ли вам, что она не стоит ваших забот? – спросил директор, с улыбкой покосившись на Фердинанда.
– Скажу вам откровенно, – не уступал Фердинанд, – я привязался к этой кабине.
Она вовлекла нас в такие приключения!..
– Не представляю, что с ней делать.
– Может, погрузим в такси?
– Не войдет.
– Придумал! – воскликнул Фердинанд. – Поставим ее на извозчичью пролетку.
– Как хотите, – ответил директор.
– Поедем с кабиной на извозчике! – крикнул, подпрыгивая от радости, Фердинанд.
– Поедем, но не все, – холодно отозвался директор.
– То есть как "не все"? – опешил Фердинанд.
– Я лично не поеду, – заявил директор. – Не желаю быть посмешищем.
– Чего тут особенного – везти кабину в пролетке?
– Не в том дело, – отрезал директор. – Особенного тут ничего нет, но это несолидно. Солидный человек не может себя вести несолидно. Вы меня понимаете, Фердинанд?
– Понимаю, но не очень, – признался Фердинанд. – Вы боитесь, что над вами станут смеяться…
– Что значит "боитесь"? Я просто уверен в этом. Завтра, стоит мне только высунуть нос на улицу, все мальчишки в городе станут орать:
Кобыла кабину тащит, Директор глаза таращит.
– Чудный стишок! – не удержался Фердинанд. – Ах, какой чудный! Я готов дать что угодно, только б меня подразнили так на улице.
– Вы считаете это забавным?
– Дорогой мой, это прелестно. Если хотите, можете не ехать, я поеду один.
– Я бы, пожалуй, с вами поехал, – начал оправдываться директор, – но доктор велит мне ходить как можно больше пешком. Мне, знаете ли, нужно двигаться. А сегодня я уже прокатался полдня в этой проклятой кабине. Вы на меня не будете в обиде, дорогой Фердинанд, если я с вами не поеду, не правда ли?
– Конечно, не буду, – ответил Фердинанд, – ведь вы знаете, как я к вам отношусь.
Только скажите правду, – и тут голос у Фердинанда дрогнул, – они в самом деле станут так кричать?
– Да, это бывает: если уж прицепятся, так не отстанут.
– А что сделать, чтобы прицепились?
– Надо броситься им в глаза.
– А как броситься в глаза?
– Надо чем-то привлечь их внимание.
– А как привлечь внимание?
– Надо сказать им что-нибудь обидное или… рассмешить их своим нелепым видом.
– Как вы считаете, вид у меня нелепый?
– По-моему, нет.
– А как им покажется? – спросил срывающимся голосом Фердинанд.
– Мне трудно говорить за них, – сказал директор, помедлив. – Но, мне думается, у вас есть некоторые шансы, в особенности если вы поедете в пролетке да еще с кабиной… Ха-ха-ха, это действительно будет смешно…
– Большое вам спасибо! – перебил директора Фердинанд и стал трясти ему руку. – Спасибо, что вы смеетесь. Теперь не сомневаюсь: они тоже будут смеяться.
– Очень может быть, ха-ха-ха…
– Мне удастся обратить на себя их внимание.
– Не исключено, ха-ха-ха!
– Я брошусь им в глаза.
– Весьма вероятно, ха-ха-ха!
– И они ко мне прицепятся…
– От души вам этого желаю, раз вам так хочется, ха-ха-ха!
– А если уж не прицепятся, так побегут следом и будут кричать:
Кобыла кабину тащит, Глаза Фердинанд таращит!
– Да, и тогда уж будут кричать, ха-ха-ха!
– Вы не представляете себе, как мне хочется, чтобы они так кричали!
– Ха-ха-ха-ха-ха! – смеялся директор. – Желаю успеха. Наймите пролетку, а я тем временем прогуляюсь. Мы встретимся в гостинице. До свиданья! Мерседес, ко мне! – позвал директор свою любимицу таксу. – Не огорчайся, что тебе не удалось получить приз, – сказал он таксе, – тебе повезет на следующей выставке.
Директор и Мерседес исчезли уже за деревьями, и тут только Фердинанд вспомнил, что у него нет ни гроша!
– Пан директор, пан директор! – завопил что было мочи Фердинанд и в несколько прыжков нагнал директора. – Дайте мне денег на извозчика. У меня есть, правда, золотая медаль, но у него может не оказаться мелких медалек, чтобы дать мне сдачи…
XIII
Фердинанд отправился искать пролетку.
Это оказалось делом нелегким. С каждым годом пролеток на свете становится все меньше и меньше. Они прячутся в старых, обветшалых сараях и видимо недалек тот день, когда им не захочется больше выезжать в город. Все неуютней чувствуют они себя среди автобусов, машин и мотоциклов. "Куда спешить?" – ворчат себе под нос пролетки в такт размеренному стуку конских копыт – цок-цок-цок-цок-цок…
К счастью, около парка стояла одинокая пролетка.
Извозчик безмятежно храпел на козлах, надвинув на глаза черный цилиндр, а лошадь, спрятав морду в мешок, неторопливо ела овес.
– Послушайте-ка, – сказал Фердинанд. Извозчик даже не шелохнулся.