— К сожалению, мистер Симпсон, — слукавил Врангель, — я пока не осведомлен о позиции руководства нашей компании по всему комплексу ваших предложений, но полагаю, что мы могли бы приобретать у вас мануфактурные товары на векселя с оплатой в Петербурге.
Лицо англичанина вытянулось:
— И это все? — недоверчиво выдавил он.
— Боюсь, что да.
— Хорошо, я сообщу руководству ваш ответ. Но у меня есть и новое для вас предложение.
Лицо Симпсона расплылось многообещающей улыбкой, словно он предлагал такое, отказаться от чего уж никак невозможно.
— Что бы вы сказали, мистер Врангель, на предложение организовать совместный промысел в проливах? Один корабль будет вести его с вашей стороны, другой с нашей. Таким образом мы сможем полностью вытеснить с этих берегов американских торговцев, которые, согласитесь, и вам, и нам изрядно докучают. Это позволит нам установить монополию на меновую торговлю с туземцами.
К подобному предложению Врангель готов не был, и он неуверенно ответил:
— Над этим стоит подумать.
Однако идея англичанина давала возможность, уцепившись за нее, выведать некоторые подробности о наличных силах Гудзонбайской компании в пограничном с русскими владениями регионе.
Врангель усмехнулся и, лукаво глядя на англичанина, спросил:
— А вы не преувеличиваете, мистер Симпсон, собственные возможности здесь, на северо-западных берегах Аляски? Насколько я осведомлен, ваша компания занимается промыслом мехов где-то на северо-востоке этого континента, в районе, если я не ошибаюсь, больших озер.
Демонстрация собственной наивности могла сыграть в данном случае роль крючка с хорошо подобранной наживкой. И Симпсон клюнул:
— О, барон! — снисходительно ответил англичанин. — Уверяю, что ваши познания относительно возможностей и могущества нашей компании сильно устарели. Когда-то наши предки действительно начинали этот бизнес на востоке, но с тех пор, особенно за последнее десятилетие, мы продвинулись и далеко на запад. После объединения с Северо-Западной меховой компанией тихоокеанское направление стало для нас приоритетным. Мало того, что мы, я имею в виду Компанию Гудзонова залива, завладели ее факториями на реках Фрейзер и Колумбия. Наш главный пункт в этом регионе теперь — форт Ванкувер на Колумбии, примерно в семидесяти милях от побережья. А оттуда торговые посты компании тянутся все выше и выше на север, ближе и ближе к вашим владениям, — Симпсон испытующе смотрел на Врангеля, пытаясь определить его реакцию.
— Администрация компании, — доверительно снизил он голос, — подрядила меня поработать на благо торговли, поскольку я обладаю некоторым опытом в строительстве фортов и четыре года назад помог компании построить форт Лэнгли в устье реки Фрейзер. В начале этого года я присмотрел подходящее место и заложил еще один торговый пост — в устье реки Насс, уже ближе к вам, почти напротив островов Королевы Шарлотты, на широте пятьдесят четыре градуса с небольшим хвостиком.
Врангель слушал его со все большей настороженностью.
— На это лето, — невозмутимо продолжал Симпсон, — я имел другое важное задание: выяснить через индейцев место впадения в море реки Бабин и присмотреть там место для строительства нового форта. В ее верховьях расположены несколько наших торговых точек, и нам хотелось бы контролировать эту реку целиком. В поисках Бабина я немножко заплутал и ушел на своем корабле вдоль побережья слишком далеко на север: там такие фьорды, что сам черт ногу сломит. Наконец нашел прекрасный залив и впадающую в море судоходную реку и решил, что это и есть река Бабин, которую я искал. Я переговорил через переводчика с тамошними индейцами, много ли бобров водится на этой реке, и они сказали, что бывающие у них американцы ежегодно скупают три-четыре тысячи шкурок, а могли бы и больше. В ответ я заявил им, что мне эта река Бабин нравится, и тогда они меня поправили, что это не Бабин, а Стикин, а та река, которую я искал, лежит южнее. Ну и пусть, подумал я, можно закрепиться и на Стикине.
— А вы не потрудились, мистер Симпсон, как настоящий морской офицер, географически определить устье этой реки Стикин? — скрывая за внешней вежливостью нараставшее раздражение, спросил Врангель.
— Разумеется, я определил это место, — англичанин осклабился, словно готовил собеседнику неприятный сюрприз.
— И какова же его широта?
— Примерно пятьдесят шесть с половиной градусов.
— Но позвольте, — уже не сдерживая себя, вскричал Врангель, — вам разве неизвестно, что, согласно конвенции, подписанной между нашими странами, граница между русскими и британскими владениями установлена на широте пятьдесят четыре градуса сорок секунд, и все, что лежит севернее нее, это уже наши владения?
— Я и не собираюсь спорить с вами, — примиряюще ответил Симпсон. — Устье Стикина действительно лежит на вашей территории. Но, согласно той же конвенции, граница по побережью, по крайней мере в том районе, где расположено устье Стикина, не должна отстоять от моря более чем на десять морских лиг. Вот этот небольшой кусок земли в долине Стикина и есть ваша территория. А дальше река уходит в глубь материка, и это уже наша земля. Согласно той же конвенции, граждане Британии могут свободно плавать по рекам, впадающим в Тихий океан и пересекающим русскую границу, и вести торговлю по этим рекам. Или вы со мной не согласны?
— Отчего же, — выдавил Врангель, — здесь вы правы.
— Потому я и подумал, что неплохо бы основать торговый пост в верховьях Стикина, на нашей, разумеется территории. Но, — сделал паузу Симпсон, — прошу понять меня правильно, барон, мы не стремимся, вынужден подчеркнуть это еще раз, к соперничеству с вашей компанией. Нам лишь хотелось бы совместными с вами усилиями выдавить из этого района американцев. Потому мы и предлагаем вам по-партнерски вести промыслы в проливах на равных условиях.
— Я уже обещал вам обдумать это предложение, — напомнил собеседнику Врангель.
Прощаясь, лейтенант Симпсон вновь рассыпался в уверениях, что очень рад лестному для него знакомству и что он рассчитывает на развитие совместных планов.
— Надеюсь, мы увидимся следующим летом, — протягивая руку Врангелю, улыбнулся Симпсон.
— Добро пожаловать! — дипломатично ответил Врангель: судя по откровениям Симпсона, от близкого соседства с Гудзонбайской компанией большого добра для русских ожидать не приходилось.
Они шли уже несколько дней от острова Унга в группе Шумагинских островов, проводя в море почти все светлое время суток, и лишь на ночлег заворачивали к каменистым клочкам земли, лежащим на пути, где можно было встретить лишь моржей и сивучей. Ставили палатки, разжигали костер, чтоб маленько обсушиться и подогреть еду, и, наскоро перекусив, почти сразу засыпали сном праведников, расслабив мышцы, набрякшие от беспрерывной работы веслами. И до рассвета ничто не тревожило их. Только налетавший порывами ветер ворошил угли догоравшего костра и иной раз щелкал вздувшейся парусиной походного жилья.
К полудню пятых суток показался остров Унимак, еще окутанный туманом. Ближе открылась уходящая ввысь почти на три тысячи верст Шишалдинская сопка. Прошедшей зимой, как рассказали Вениаминову алеуты, сопка с громовыми раскатами изрыгала огонь, и с северо-восточной ее стороны струились потоки лавы. Теперь же, сквозь редеющий на глазах туман, светилась, подобно раскаленному железу, лишь одна расщелина, прорезавшая вулкан от вершины почти на треть его высоты.
Сопка, заметил Вениаминов, от усыпавших ее пепла и лавового камня выглядела ныне совершенно черной. Хотя в прежние его походы мимо этого острова она неизменно являлась в сиянии круглый год покрывавшего ее снега.