Предусмотрительность правительственного чиновника, обеспечившего конвой, не оказалась излишней. В горах и лесах по дороге до Веракруса шныряли разбойничьи банды, и они не церемонились с пассажирами, которые пробовали защищать себя сами. Американскому купцу на днях раскроили череп, а его спутнику, англичанину, отсекли руку.
Первый ночлег прошел в местечке Кордова, и на беду путников он совпал с праздником в честь покровителя здешних мест Св. Хуана. Понаехавший с окрестностей народ шумно обсуждал главное событие дня — бой быков. С наступлением темноты зазвучала гитара, и близ постоялого двора, венты, начали танцевать фанданго. За колокольным звоном последовал шум взрываемых петард. Кто-то затеял стрельбу из ружей, и веселье продолжалось почти до утра.
Однако выспались или не выспались, надо продолжать путь, и вновь карета, ведомая мулами, то ползет вверх, в горы, где дорога идет через пихтовый лес, то уходит в ущелье, то спускается в плодородные, возделанные пеонами долины.
Эскорт менялся в каждом населенном пункте, но, чем ближе к Веракрусу, тем внешний вид драгун обнаруживал все большую неряшливость, а их манера держать себя — все более явственную трусоватость. Они с испугом наблюдали за каждой приближающейся навстречу группой вооруженных всадников и норовили на всякий случай укрыться за ближайшими деревьями, но, как только всадники проезжали мимо, вновь молодцевато появлялись рядом с каретой, раскуривали сигары и подсмеивались над собственными страхами: почему бы не повеселиться, когда угроза оказалась ложной и нет никакой необходимости защищать собственную жизнь, а заодно и жизнь вверенных их заботе пассажиров? А они к этому готовы, всегда готовы, и руки их сами собой угрожающе ложились на рукояти сабель, глаза начинали грозно сверкать, и этот воинственный настрой продолжался до тех пор, пока облако пыли впереди, из коего могли возникнуть как добропорядочные граждане, так и известные своей жестокостью грабители, вновь не повергало доблестных стражников в подавленное состояние духа.
И так, не раз переживая тревожные минуты, благополучно добрались до городка Халапа, утопающего в садах и амфитеатром раскинутого среди гор. Шли последние дни Страстной недели, и мимо окон гостиницы, где остановились путники, двигалась процессия верующих, распевавших духовные песни; кто-то нес статую Богородицы, другой — распятие, у многих в руках были длинные зажженные свечи.
Просматривая в Халапе свежие номера газет, Врангель нашел сообщения о победоносном штурме войсками Санта-Аны столицы Техаса Сан-Антонио-де-Бехара и крепости Алама, весь гарнизон которой, около ста пятидесяти повстанцев, был уничтожен солдатами «бессмертного» генерала. В честь победы в городе палили пушки.
Еще не доезжая Халапы, в местечке Лас-Вигас, старший драгунского конвоя сообщил Врангелю, что дальше, вплоть до Веракруса, разбойники уже не попадаются и можно, ничего не боясь, продолжать путь без охраны. Оставалось поверить им и, поблагодарив за услуги, распрощаться. Однако не успели проехать от Халапы нескольких верст, как встретили экипаж, следовавший из Веракруса, из которого их остановили возгласом:
— Стойте, впереди бандиты!
— Что случилось?
Из сбивчивого рассказа одного из пассажиров выяснилось, что час назад на экипаж, охраняемый восемью солдатами, было совершено нападение. Разбойников было всего четверо, однако, несмотря на малочисленность, они обратили в бегство стражей порядка, а одного из драгун, попытавшегося вступить в схватку, пристрелили. Забрав у пассажиров кошельки и ценные вещи, грабители тут же удалились. В подтверждение рассказа следом за каретой показались четверо драгун, несших на носилках прикрытое плащом тело их товарища.
Посоветовавшись с проводниками, Врангель решил все же продолжить путь: те уверяли, что теперь разбойникам не до них, дважды в день они не нападают.
Жара между тем становилась все нестерпимее, и потому караван двигался в основном в ночное время, при ярко светившей луне. В селениях вновь встречались хижины, построенные из бамбука и чем-то похожие на клетки, свободно продуваемые ветерком. В кустах порхали сверкавшие ярким оперением попугаи, вызывая восторг глазевших на них слуг-алеутов и малыша Вилли.
Дорога спускалась с гор все ниже и ниже, и вот открылся необозримый простор сверкавшего на солнце залива.
— Папа, папа, — ликующе закричал Вилли, — видишь море! А вон там — корабли!
Это был порт Веракрус.
Прибытие английского корабля, на котором Врангель рассчитывал отплыть в Европу, задерживалось, а ждать более не хотелось. В скором времени наступал сезон дождей, и в это время в городе начиналась эпидемия лихорадки. Решили воспользоваться американским судном «Анна-Элиза», следовавшим в Нью-Йорк.
Разместив жену и сына в каюте, Врангель вышел на палубу. Темнело, но еще виднелись силуэты высоких кокосовых пальм на набережной города. Понемногу зажигаются огоньки — и на берегу, и в расположенной на острове крепости Сан-Хуан-де-Алуа, построенной в колониальный период для защиты города от набегов пиратов и охраны выходивших из гавани и направлявшихся в Испанию кораблей, нагруженных золотом и серебром.
Прошло три месяца, как они ступили на мексиканскую землю и вот, преодолев тысячу шестьсот верст, оказались на атлантическом побережье республики. Мексика останется в памяти как бурлящий котел, в котором еще не скоро наступит затишье. Интриги, заговоры, сталкивающиеся здесь интересы других держав...
Что это за лодка, всматривался он в наступившую тьму, так тихо, крадучись приближается к кораблю? Никак, контрабандисты. Плеск весел совсем не слышен, а она уже у борта судна, и раздается негромкий, осторожный свист. Вниз скользит веревочный трап. Двое мужчин, закутанных в плащи, один за другим поднимаются на палубу. Встречающий их офицер корабля открывает люк трюма и предлагает мужчинам спуститься вниз. Что-то здесь явно нечисто. Кто-то устраивает на их тайном бегстве из Мексики маленькое прибавление собственного капитала.
Утром судно уже в море. Если мексиканский закон каким-то образом нарушен, то теперь это мало кого волнует. Тайну появления на корабле двух незнакомцев первой узнала баронесса Врангель.
— Ты знаешь, — с возбуждением говорит она мужу, — что на корабле двое нелегальных пассажиров, беглецов. Мне рассказала одна пассажирка, испанская дама. У них обоих были проблемы с мексиканским правосудием. Француза подозревали в мошенничестве и обвинили в том, что он обокрал республику на сто тысяч пиастров. Англичанин тоже вел какой-то судебный процесс, и правительство запретило выпускать их из страны. Но, ты же понимаешь, за деньги здесь можно сделать все что угодно. И вот они спокойно плывут вместе с нами в Соединенные Штаты!
— Вчера вечером, — с улыбкой ответил Врангель, — я наблюдал, Лизонька, как их контрабандой доставили на корабль. Думаю, что, не сообщив мексиканским властям о своих подозрениях до отхода судна, я поневоле стал соучастником преступления. Тебя это не пугает?
— Вот уж никак не ожидала, мой друг, — с задором ответила баронесса, — обнаружить в вас тайные противоправные наклонности!
Врангель отблагодарил ее шутку поцелуем. Еще один нелегкий поход позади, и они оба испытывали прилив счастья.
Спустя двадцать дней «Анна-Элиза» вошла в залив Нью-Йорка. Этот крупнейший североамериканский порт русские мореплаватели обычно оставляли в стороне, и впервые попавший сюда Врангель с изумлением наблюдал несметное скопище кораблей разных стран в большой гавани, суету у причалов, где разгружались и нагружались суда, следующие в Европу, Африку, в другие порты Америки.
Съехав на берег, супруги Врангель приобрели в пассажирском агентстве билеты на корабль, отплывавший через сутки в Гавр, и поспешили посмотреть город. Несмотря на поздний вечер, город кипел жизнью, улицы с высокими семиэтажными домами были ярко освещены газовыми фонарями, магазины ломились от обилия товаров, завезенных сюда со всех концов света. Здесь чувствовался, бурно проявлял себя, даже в походке людей, ускоренный звоном золота напряженный ритм деловой активности молодой американской нации, стремящейся и торговлей, и наступательной внешней политикой утвердить себя в мире. Может ли сравнительно небольшая Мексика соперничать с этой страной? Нет, где уж ей, несмотря на временную победу Санта-Аны, удержать Техас!