Выбрать главу

В такой ситуации защитникам компании ничего не оставалось, как сплотить ряды и опровергнуть доводы хулителей. Тогда, вспоминал Врангель, в ответ на записку Константина, направленную на имя министра финансов Княжевича, и сам он послал записку Княжевичу с опровержением некоторых доводов генерал-адмирала и изложением собственной позиции. Пришлось в ней указать, что после Шелихова[53], открыто воевавшего с непокорными кадьякцами, и Баранова, употреблявшего непокорных островитян на разные промысловые и воинственные экспедиции, в системе управления колониями произошли радикальные изменения, и смысл их в улучшении жизни коренных жителей. Что же до обвинений в сокращении численности населения колоний, то за последнее тридцатилетие такого не наблюдалось. В то же время это происходило, если иметь в виду коренных жителей, в других районах материка Америки, как и в Сибири, на Камчатке и островах Тихого океана.

Немногого стоил и довод недругов, что монополия Российско-Американской компании убила частный купеческий флот. Напротив, в Русской Америке флот интенсивно развивался, и компания осуществляла регулярные связи со своими отдаленнейшими селениями, водила корабли и в Калифорнию, и к Сандвичевым островам, и в Чили, и, само собой, в Охотск и Петербург. Коммерческая деятельность компании также давала очевидные успехи, в доказательство чего привел в своей записке соответствующие цифры. Думалось, что к его мнению как к мнению человека, возглавлявшего компанию почти десяток лет и пять лет исполнявшего должность главного правителя колоний в Америке, как к мнению члена Государственного совета, должны бы прислушаться. Ан нет, на Константина опровергающая его доводы записка произвела как будто весьма незначительное впечатление и не поколебала уже сложившейся точки зрения великого князя.

Правительство, конечно, рассчитывало на поддержку своей позиции по поводу компании со стороны посланных в Америку ревизоров. Но они подошли к порученной им миссии весьма ответственно, анализ произвели непредвзятый, и их общие выводы после обзора колоний значительно разошлись с позицией недругов компании, что справедливо отметил в своей записке другой ветеран компании, член ее главного правления контр-адмирал Этолин. Проведя в Америке тридцать лет жизни, он мог с полной объективностью оценить выводы ревизоров и написал о том, что господа ревизоры, обозревавшие колонии по поручению правительства, по всей вероятности, ожидали встретить там много беспорядков, противозаконных действий и злоупотреблений местных властей. Однако по чистой совести и справедливости засвидетельствовали, что нашли все в исправности, жители не страдают от притеснений, и никаких жалоб на компанейских чиновников к ним не поступало, и потому отозвались о компании с полным одобрением ее действий.

Ревизор от министерства финансов Костливцев особо подчеркнул в своем отчете участие Российско-Американской компании в открытии реки Амур и занятии острова Сахалина, ее содействие экспедиции графа Путятина в Японию и сохранение неприкосновенности колоний в годы Крымской войны.

С другим же ревизором, от морского министерства, капитаном второго ранга Павлом Михайловичем Головиным, Врангелю довелось быть знакомым лично. Это был талантливый офицер, автор популярных во флоте морских песен, душа кают-компаний. В то время когда сам он, Врангель, руководил морским министерством, большой резонанс во флоте произвела опубликованная в «Морском сборнике» замечательная статья Головина «О старшем офицере». С удовольствием прочитал ее и попросил при случае познакомить с автором. Павел Николаевич оказался человеком веселым, умным, интеллигентным, из тех, коими может гордиться флот. И совершенно по заслугам поручили ему столь ответственное дело, как ревизию американских колоний. По возвращении Головина в Петербург постарался вновь встретиться с ним: не терпелось узнать его мнение о состоянии дел в колониях. Тот рассказал много интересного о своей американской поездке, через города Бостон, Нью-Йорк, Вашингтон, Филадельфию, и потом, Панамским каналом пройдя через материк, добрались до Сан-Франциско, откуда и отплыли в Ново-Архангельск. Поистине необыкновенный маршрут, коим ранее никто до Русской Америки не добирался.

Давний служащий Российско-Американской компании Петр Степанович Костромитинов, по словам Головина, по-прежнему живет в Сан-Франциско, служит российским консулом, но одновременно исполняет должность агента компании в Калифорнии. Костромитинов и приютил российских ревизоров в своем особняке. Занятно было услышать, что семейство бывшего правителя колонии Росс заметно разрослось, уже шестеро детей, и старший сын лет четырнадцати добровольно вызвался обслуживать российских ревизоров во время их пребывания в городе в качестве гида-чичероне.

Сан-Франциско, бывший когда-то небольшим селением, ныне, после золотой лихорадки, превратился, по словам Головина, в процветающий и быстро растущий город, день и ночь работают мукомольные мельницы, и хлеб везут во все страны Европы.

В Ново-Архангельске, рассказывал Головин, на него очень сильное впечатление произвел вид колошей, в декабре гуляющих по земле босиком и будто не испытывающих от этого никаких неудобств. Да еще обвешанная ракушками туземка, с лицом, размалеванным черной краской, а веками — красной, резво катавшаяся на коньках по льду замерзшего озера. Понравилось ему и то, что колоши очень дорожат письменными свидетельствами своей благонадежности и преданности русским и что такие свидетельства они передают как семейные реликвии от отца к сыну и внуку.

Обратно ревизоры возвращались тем же путем и, находясь в Нью-Йорке и Вашингтоне, застали начало войны в Соединенных Штатах между Севером и Югом, разгоревшуюся в связи с планами освобождения негров и предоставления им свободы. В Вашингтоне, говорил Головин, было расквартировано почти шестьдесят тысяч солдат и большая их часть состояла из всякой сволочи, набранной отовсюду, чуть ли не из тюрем. Процветали полная вольница, пьянство, мародерство, и по улицам было небезопасно ходить: ограбить могли в любую минуту. Однажды забрались даже в дом российского посланника Стекля, когда вечером он уехал с женой в гости, а в особняке оставался лишь старик-дворецкий. Вдруг явились трое подвыпивших и вооруженных до зубов солдат и на вопрос дворецкого, что им нужно, нагло заявили, что им действительно кое-что здесь нужно и они это, без сомнения, получат. Старик, не в силах оказать им сопротивление, все ж не растерялся, подбежал к окну и, раскрыв его, стал звать на помощь. И это был правильный шаг: напуганные солдаты немедленно ретировались.

Рассказывая все эти любопытные подробности своей поездки, Головин будто намеренно избегал говорить о том, какое впечатление произвели на него российские колонисты и состояние дел там. И тогда Врангель сам задал этот вопрос. Подумав с минуту, Головин ответил: «У меня нет претензий к системе управления колониями, и я буду аргументировать в своем отчете необходимость сохранения компании и ее привилегий. Далее подчеркну необходимость укрепления русских владений в Америке, учреждения постоянного крейсерства военных кораблей с целью обуздания своеволия китоловов и борьбы с контрабандистами. У меня создалось впечатление, что, если действовать более энергично и предприимчиво, можно взять в Америке многие богатства, не только лес, но и ценные руды, до чего пока руки не доходили. Кое-кто полагает, что, цепляясь за эти колонии, от которых Россия имеет не так уж много прибыли, мы можем испортить отношения с Соединенными Штатами. Однако из бесед с американцами, а я встречался в Калифорнии с сенатором Гвином, в Вашингтоне с другими видными политиками, вынес убеждение, что симпатия к нам американцев простирается до определенных границ — пока им это выгодно и ни к чему их не обязывает. Но жертвовать собственными интересами ради дружбы с Россией, когда из нее не получается никакого коммерческого навара, они никогда не будут».

вернуться

53

Шелихов, Григорий Иванович (1747—1795) — русский мореход, купец. С 1775 г. организовывал плавания купеческих судов на Курильские и Алеутские острова. В 1783—1785 гг. возглавлял экспедицию к берегам Русской Америки, во время которой там впервые были основаны русские поселения.