– Потому что у меня действительно проблемы. Это все она. Тепличная орхидея.
– Андреа?
– Кто же еще? Андреа все еще привязана ко мне. Что мне делать, Сьюзан? Она хочет продолжения, а я уже остыл. Меня просто надо высечь за собственный идиотизм. И каково теперь, вернувшись в кои-то веки, не застать Кэти? Сьюзан, ты должна мне помочь. Что делать?
Тихо тикали часы, равномерно отсчитывая минуты. Сьюзан наблюдала за Деннисом. Он все ходил взад и вперед, затем уселся на угол каменных солнечных часов.
– Сломаешь, – автоматически заметила она, указывая на кованую железную скамейку.
– Так же, как ломаю сердца. – Но тон его вовсе не звучал торжествующе, скорее жалобно, и она воздержалась от комментариев.
Подождав, пока он займет более удобную позицию, она сказала:
– Ты уверен, что не делаешь из мухи слона, Деннис?
– Хотелось бы. Но нет, Сьюзан. Андреа выпала за борт точно так же, как и я. Только в отличие от меня она не вскарабкалась обратно. Не могу описать эту девушку. Когда я увидел ее, Андреа показалась мне какой-то потерянной. Без якоря, что ли. Я, должно быть, явился для нее тем маяком, на свет которого она бросилась, не задумываясь.
– Это ты – якорь? Ну, уж вряд ли. Скорее, ты плот, который сам нуждается в спасительном якоре, Деннис.
Он взъерошил волосы, превратив их в некое подобие колючек у дикобраза. «Симпатичные колючки», – подумала Сьюзан с теплотой. Он все еще оставался маленьким мальчиком, и она знала, что всегда будет с нежностью к нему относиться.
– Деннис, что делает тебя таким?
– Не знаю. Я сам себе неприятен. Здесь, дома, я чувствую себя отлично, спокойно и радостно. Но мне необходима чья-нибудь твердая, направляющая рука. Тогда я смогу быть положительным и надежным.
– Когда-нибудь тебе все же придется надеяться только на себя.
– Будет лучше, если кто-то встанет рядом. Но это бессмысленный разговор. Сьюзан, что мне делать?
Молчание, долгое и безнадежное, затем Сьюзан осторожно спросила:
– Как… как далеко это зашло, Деннис?
– Достаточно далеко. – Он заметил ее быстрый взгляд и слегка покраснел. – Нет, не то, что ты думаешь, Сьюзан.
– Понятно. Вы говорили о женитьбе?
– Да. Я говорил тебе, что это было как праздник. Большая луна, запах жасмина и все прочее…
– И Андреа сказала «да»?
– Она сказала это сотню раз.
– А ты ее спросил сотню раз.
– Ну, наверное…
– Теперь мне все ясно. Просто встреться с ней и объяснись.
– Ты думаешь, все так просто?
– Почему нет?
– А ты бы стала так делать? – Он внимательно посмотрел на нее. – Ты так сделала со Стивеном Мэллингом?
– Да. Это… – Сьюзан замолчала.
Она ведь так не сделала. Сначала уехала, собираясь все объяснить в письме. Остальное было делом времени. В каком-то смысле она оказалась такой же слабой, как Деннис.
Он внимательно наблюдал за ней.
– Видишь, все не так просто, правда? Особенно когда ты любишь кого-то, а я очень любил Андреа. Я думаю, она славная девушка. Мы с ней в чем-то даже похожи. Она тоже плывет по течению. Андреа – это я сам. Ей нужен надежный причал, и я показался ей подходящим на эту роль. Она была очень ранима, вот и все.
– В то время как ты, Деннис, раним всегда.
– Я бы не был таким, имей я свой якорь.
Он пристально взглянул на Сьюзан – или смотрел мимо нее в окно, выходящее в сад. В его глазах плескалась тоска.
– Ничего не могу с собой поделать, – через минуту произнес он. – Думаю, я таким родился.
– Чепуха, Деннис.
– Нет, не чепуха. Это семейная история. Моя мать, – он сделал паузу, – ушла от отца, когда Пит и я были совсем маленькими. Миссис Брэй мне кое-что рассказывала. Мама была очень привлекательной и легкомысленной. Так же, – он пожал плечами, – как и ее младший сын.
– Продолжай.
– Вскоре она умерла. Не могу ничего о ней припомнить. Нас воспитал отец, и он никогда о ней не говорил. Но один из нас неизбежно должен был унаследовать ее характер, и, конечно, это был не Пит.
– Все равно чепуха. Ты можешь напоминать мать, но и от отца унаследовать сдержанность. Наверняка это так, Деннис, иначе бы ты не рассказывал мне все это.
Он на мгновение воспрянул духом, но тут же погас.
– Папа всегда идеализировал счастливые браки, – заметил он. – Говорил о святости брачного союза. – Деннис криво усмехнулся. – Меня бы он точно не одобрил.
– Но ты не женат.
– Да, но у меня есть все основания для того, чтобы стать плохим мужем, не так ли? Я – порченный материал.
– Поразительно, – весело сказала Сьюзан, – какие чудеса некоторые могут делать с материалом, хорошим или плохим. Все дело в крое и умелых руках, Денни.
Ее очень заинтересовала эта история. Ей бы хотелось послушать еще, но этот человек опять сильно разнервничался.
– Я уеду, прежде чем сюда доберется Андреа, – решительно произнес он. – Я напишу ей, потом уеду.
Внезапно он остановился, как будто ему в голову пришла мысль.
– В чем дело, Деннис?
– Ничего, ничего, Сьюзан. – Он вопросительно посмотрел на нее, словно эта мысль имела и к ней какое-то отношение.
– Ладно, ничего особенного, – повторил он. – Я просто напишу – затем уеду.
Глава тринадцатая
Время для Андреа Турлс тянулось с тех пор, как Деннис покинул ее.
Они все обсудили и решили, что разумнее сначала уехать Деннису, а Андреа потом сможет присоединиться к нему.
Они были уверены, что никто не знает об их встречах, кроме Сьюзан, а Сьюзан оба доверяли. Андреа показалось странным, что даже в своем опьянении событиями они не хотели, чтобы кто-то об этом знал. Сейчас ей это не понравилось. Для влюбленных такое поведение нехарактерно. Счастливцы должны кричать с вершины горы о своих чувствах. А они с Деннисом только шептались об этом и даже приняли меры предосторожности, чтобы не путешествовать в Сидней вдвоем. Интересно, почему осторожность всегда считается чуждой любви, подумала она с горечью.
Энергично махая Деннису на прощание, она все же оставалась Андреа и замечала все любопытные и откровенно восхищенные взгляды, направленные в ее сторону. Ей нравилась показуха, а Деннис был прекрасным представителем мужского пола для любой сцены. Высокий, внимательный, красивый и, как она, умеющий блестяще сыграть финальный акт. Все было великолепно.
Но теперь театр окончился, и все, что ей осталось, это ждать покупки билетов в среду. Еще у нее было достаточно времени, чтобы поразмышлять над тем, что же все-таки произошло между ними. Андреа всегда была импульсивной, почти безрассудной. Она все брала с разбегу – свой первый школьный бал, первое свидание после окончания школы, первого человека, который позвал ее замуж. Сейчас она с разбегу накинулась на Денниса.
«Тебе следует сперва все обдумать». Именно эти слова, вспомнила сейчас Андреа, частенько говорила ей мисс Флойд, ее старая учительница английского.
У Андреа никогда не было времени подумать. Она бросалась очертя голову во все авантюры стремительно и властно, что было характерно для ее эмоционального имиджа.
Но сейчас, впервые в жизни, хотя она и сказала Сьюзан в Черифилде, что начинает думать, Андреа действительно задумалась.
Одно за одним, как достают книги с полки, она доставала свои воспоминания и бесстрастно рассматривала их.
Сначала был детский период. Там не было ничего особенного. Ее родители, всегда одинаково добрые, все же больше тратили на нее денег, чем внимания и любви. Они были за границей, когда она встретила Роджера Турлса. Без них прошла свадьба. Без них умер Роджер, и Питер увез ее в «Гринфингерс».
Она перешла к другому воспоминанию. Роджер.
Это был высокий, хорошо сложенный, как и все Турлсы, молодой человек. «Он походил больше на Денниса, чем на Питера», – подумала она. И все же Роджер был самым приятным среди братьев. Сама изысканность, а для человека, которому только что исполнилось восемнадцать, это просто удивительно.