Я не стала спорить. Я просто взяла свой бокал с вином и встала у перил крыльца, устремив взгляд обратно на закат.
Это был прогресс. По крайней мере, он читал письмо. Может быть, мне не придется уговаривать его взять деньги. Может быть, то, что Бен написал в своем письме, подействует на него.
Я осушила свой бокал и поставила его на перила, сосредоточившись на ярких цветах горизонта, пока Джесс не прочистил горло позади меня.
— Я возьму чек.
— Ладно. Отлично, — выдохнула я, мое тело расслабилось.
Я выписала чек, который он сунул в задний карман джинсов вместе с письмом, и повернулась обратно к закату. Он ушел, не сказав больше ни слова.
Я не смотрела, как он уходит. Я не хотела больше уделять Джессу Клири свое время. Я сделала то, что было нужно Бену, и теперь у Джесса были его деньги. И мне больше никогда не придется иметь дело с шерифом.
Испытывая облегчение от того, что встреча осталась позади, я наблюдала за заходом солнца, задаваясь вопросом, делал ли Бен когда-нибудь то же самое.
Я улыбнулась. Вероятно, он провел много ночей на этом самом месте. Мне было приятно иметь такую связь с Беном. Связь, которая всегда будет у нас через его фермерский дом.
Джесс
Когда я ехал домой, все, о чем я мог думать — о письме в моем заднем кармане.
Возьми деньги, Брик. Не заставляй Джиджи бороться с тобой из-за них. Она сделает это и не остановится, потому что я попросил ее не делать этого. Она чертовски упрямая женщина.
Горжусь тем, что знал тебя, малыш. Ты вырос хорошим человеком.
Присматривай за моими девочками. И позволь им присматривать за тобой. Вы не пожалеете об этом.
Бен
На протяжении многих лет Бен взял за правило звонить мне примерно раз в месяц. Мы не разговаривали подолгу, и разговоры никогда не были серьезными. В основном я просто проверял, как дела, а Бен спрашивал, не нужны ли мне деньги для какой-нибудь работы, которую я выполнял на ферме. То, от чего я всегда отказывался.
Я бы сделал практически все для Бена Копперсмита. Содержание фермы было наименьшим, что я мог сделать, чтобы отплатить за доброту, которую он проявил ко мне, когда я был ребенком. И спустя девятнадцать лет этот фермерский дом больше походил на мой дом, чем на дом, где я на самом деле жил.
Если мне нужно было расслабиться или подумать о будущем, я шел именно туда.
Три года назад я заметил изменения в ежемесячных телефонных звонках Бена. Он начал рассказывать о своей жизни, а не просто расспрашивать меня о моей. Бен делился лишь истериями о Джорджии Элларс и ее дочери. Я мало что знал о ней. Бен не знал ее прошлого. Но он рассказывал мне всякие мелочи. То, что Джиджи приготовила на ужин накануне вечером. То, что сказала Роуэн и заставило его надорваться от смеха.
Я был счастлив за Бена. Что он был не один там, в Вашингтоне.
Мне это нравилось до того дня, когда Бен позвонил мне шесть месяцев назад и попросил убедиться, что фермерский дом находится в достаточно хорошем состоянии, чтобы Джиджи могла там жить.
Джиджи хотела деньги Бена. Его собственность. Она обманом выманила у старика его имущество.
Однако я держал свое мнение при себе, надеясь, что Бен никогда не увидит ее истинного лица. Что он мог бы прожить свои последние годы, думая, что она была дочерью, которой у него никогда не было. Бен пережил достаточно печали. Он заслужил несколько лет счастья в старости.
Даже если все это было шоу для жадной женщины-золотоискательницы.
Бен клевал на ее удочку годами, а я каждый день просматривал некрологи в Спокане. В тот день, когда я узнал, что он умер, я выпил целую бутылку «Крауна» и отключился на качелях на ферме.
Тогда я наблюдал и ждал.
Когда Бена не стало, я знал, что эта женщина скоро приедет, чтобы потребовать то, что ей не принадлежало.
И, как обычно, я был прав.
Ей потребовалось всего две недели, чтобы начать звонить по всему Прескотту, договариваясь о предстоящем переезде. Через две недели после этого она приехала в город.
Я знал, что она провела прошлую неделю, переезжая на ферму. Я знал, что это была ее первая неделя в больнице. В Прескотте происходило не так уж много событий, о которых не узнавал шериф.
Но чего я не знал, так это того, что, сидя на табурете в отделении неотложной помощи и вытирая руку Майло, она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.
Она обладала истинной красотой, подобной которой я никогда раньше не встречал. Той, что ставило таких мужчин, как я, на колени. Той, от которой вся кровь хлынула в член, а мозг отключился.
В ней не было ничего искусственного. Никакого фальшивого загара или фальшивых сисек. Она была идеальна и без тяжелого макияжа и растрепанных волос. И она явно ела что-то, кроме салата-латука и таблеток для похудения. Не то чтобы она была толстой. У нее было хорошее тело с подтянутыми мышцами на руках и ногах, но мягкими изгибами груди и бедер.
Один взгляд на Джорджию и я уже не был так уверен, что когда-либо видел похожих среди туристок из Голливуда, которые обычно были у меня в постели. Все деньги в мире не смогли бы сделать их такими же сногсшибательными, как женщина, одетая в простую медицинскую форму.
У нее были темно-синие глаза цвета сапфиров Його и шоколадно-каштановые волосы, ниспадавшие длинными свободными волнами до талии. Но именно веснушки выделяли ее красоту на общем фоне. Они были разбросаны по всей переносице и верхней части скул.
Истинная красота.
И чертовски опасная.
Я не должен падать перед ее красотой и позволять ей водить меня за яйца. Я никогда не смогу простить тот факт, что она пробралась в жизнь Бена, чтобы манипулировать им и украсть ферму у меня из-под носа.
Поэтому я сделал единственное, что пришло мне в голову, чтобы заставить ее держаться от меня как можно дальше. Я обращался с ней как с дерьмом.
И теперь, возвращаясь домой с этим письмом и чеком в кармане, я понял, каким придурком был.
Я гордился своей способностью читать людей. Это сделало меня чертовски хорошим копом. Но никогда в своей жизни я не читал кого-то настолько неправильно.
Джорджия не манипулировала Беном. Господи, она даже не знала, что у Бена был дом в Прескотте. Кроме того, она могла бы легко проигнорировать просьбу Бена выплатить мне пятьдесят тысяч долларов и просто оставить их себе. Не похоже, что я бы когда-нибудь узнал.
— Ты гребаный мудак, Клири, — пробормотал я в лобовое стекло.
Мне нужно было все исправить. Я был обязан извинить перед ней и Беном и исправить эту ошибку.
Я бы показал ей, что я действительно хороший человек, каким меня видел Бен.
Глава 4
Сидя за стойкой неотложной помощи, я изучала карту пациента на Айпад. Долине Джеймисон удалось перейти на электронное составление графиков, что было впечатляюще для такой маленькой больницы. Формат файла был довольно простым, но я хотела убедиться, что хорошо подготовлена к вводу жизненно важных показателей, приему лекарств и другим заметкам без Мейзи в течение следующей недели.
Сегодня утром первым делом зашел мой менеджер и спросил, готова ли я начать ротацию в другие подразделения. Учитывая, что Джон Доу и Майло были моими единственными пациентами в отделении неотложной помощи, я была более чем готова. Из-за постоянной болтовни Мейзи и ажиотажа вокруг Джона Доу последние несколько дней мне не было скучно, но я была готова принять больше пациентов.
Джорджия Рей Элларс не была создана для кабинетной работы.
Я была так сосредоточена на своем занятии, что звук удара чего-то о прилавок заставил меня ахнуть и подпрыгнуть.
Я посмотрела вверх и увидела ледяную синеву.
Джесс.
Еще не было и девяти утра, а я уже выпила вторую чашку кофе. У меня не было ни энергии, ни достаточного количества кофеина в организме, чтобы справиться с ним.
— Прости. Думал, ты слышала, как я подошел, — пророкотал он.
Я пожала плечами.
— Вот, — он поставил бумажный стаканчик на стойку.