Я не стала грозить убить его перед дружками, опасаясь спровоцировать всех. Против троих бугаев мне даже с мехаскелетом не выстоять. Про то, что не далась в детстве, значит, не дамся и сейчас, напоминать тоже не стала. Зачем пробуждать в этом неандертальце охотничий инстинкт? Если мозгами пораскинет и оценит мою возросшую силу, то свалит подобру-поздорову… это я размечталась. Невозможно пораскинуть тем, чего в черепной коробке отродясь не водилось.
Зенки у Бенни выпучились пуще прежнего и опасно налились кровью. Ноздри сифилитичного носа затрепетали, в штанах стремительно выросла башня, как наглядное подтверждение клички. Дальнейших метаморфоз и угроз я ждать не стала, технично влепив кулак ему в харю.
По кастету пневматического экзоскелета потекла кровь, и я отстраненно поставила себе зарубку на память, потом обязательно его продезинфицировать. А душу от вида алых капель запятнало нездоровое удовлетворение. Ох, невовремя этот неандерталец мне повстречался! Мне уже семь месяцев не лечили мой садизм.
Дружкам Бенни стоит отдать должное, в атаку они кинулись без лишних спецэффектов. Просто дружно шагнули вперед, профессионально метя кулаками мне в скулы. Так, группу поддержки я явно недооценила. Сконцентрировалась на Бенни и не сумела распознать в его прихлебалах любителей подраться на подпольных рингах. Я нырнула им под руки, перекатилась, крутанулась и врезала им под коленями, со сладким хрустом ломая кости. Прямо как на войне.
— Не смей обижать Генри! — возопил вдруг тоненький голосок, и призрак, о котором я успела позабыть, молнией метнулся к очухавшемуся Бенни.
— Прочь! — рявкнула я на него, впечатывая кастет в… башню. Ну, куда дотянулась, все еще сидя на корточках.
Порыв Эрика весьма трогателен, но вот Бенни последний человек, в которого стоит вселяться. После его головы душевное состояние шестилетнего мальчишки точно придется лечить. Хм, а есть ли у призраков психика?
Мой кошмар детства харкнул кровью и с чувством пнул меня в грудь, опрокидывая на спину. Сердце пропустило удар, воздух не торопился наполнять легкие. Моим замешательством воспользовались дружки Бенни, вжав мне руки и ноги в брусчатку. Я затрепыхалась, как сломанная заводная игрушка, но в таком положении мехаскелету неоткуда было взять инерцию, которую он мог бы усилить в удар. В груди в такт пульсации азарту и боли нарастала паника.
Где носит Кудряшку Сью, когда он так нужен?!
— Вот так, парни, подержите ее чуток, — похабно скривился Бенни, утерев кровь с разбитого лица, и почесал пах.
Меня чуть не стошнило, но изображать из себя «ледю» было не время. Поэтому я отложила истерику до лучших времен и примерилась, как бы половчее вывихнуть себе ногу, чтобы освободить ее из захвата бугая и пнуть Бенни. Справлюсь, на войне и руки приходилось себе ломать, лишь бы сбежать из зангаоского плена.
— Пришло время расплачиваться по счетам, ржавая, — торжествующе прошипел Бенни, склоняясь ко мне и обдавая вонью разложения изо рта. — В приюте ты одна нос от меня воротила, буржуйка недоделанная.
Ну, надо же, какая у нас тонкая душевная организация! Помним обиды десятилетней давности! Паника перекрыла здравый смысл, и я все-таки не сумела сдержать сарказма.
— Если бы и ты периодически воротил нос, то сейчас он сам у тебя не сворачивался бы. Что, пристроил свою башню не в тот фундамент, Бенни?
Он взревел раненым зверем и схватил меня за шею, сдавливая. Я с ненавистью взглянула в его душу, открывшуюся мне. Насквозь гнилую. И рывком выдернула ногу из захвата одного из бугаев, чувствуя, как растягиваются связки и смещается хрящ в лодыжке. Плевать, я буду драться не на жизнь, а на смерть!
Но не успела я замахнуться покалеченной конечностью, как у меня перед лицом сверкнул металлический росчерк. Давление чужой эндоплазмы исчезло, а голова Бенни с противным хлюпом шлепнулась на брусчатку. Белые мужские ботинки спихнули с меня тушу Башни, и рука с вздувшимися под серой кожей венами вздернула меня в вертикальное положение.
— Цела?
Я шокировано взглянула в прищуренные серые глаза за маской-калаверой, все еще не понимая, что произошло. Вдохнула аромат орхидеи и амбры и затряслась, распластавшись на груди дроу под потертым пурпурным жилетом.
Теш. И не один, еще двое дроу из «Калаверы» добивали оставшихся бугаев, пока третий караулил вход в переулок.
Спасена. Поршень мне в выхлоп, а я только настроилась героически помирать! Из глотки вырвался истеричный не то хохот, не то плач.