— Соскучилась, — ответила я правду, но другую, малодушно радуясь, что намокшие волосы распрямились до плеч и скрыли глаза. Позорище, сплю с одним мужиком, а мечтаю о другом. Сучье какое-то поведение. — Ты выяснил, что не так с Эриком?
— Нет, — нисколько не огорченно просветил Теш, хозяйским жестом укладывая меня себе на грудь. Активировавшаяся эмпатия, как всегда, не различила ничего, кроме порочного любопытства, объектом которого была даже не я.
Я послушно расслабилась, подавляя желание перевернуться, чтобы быть лицом к лицу. Ему же нравится, когда я выступаю в роли механической куклы, для которой он сам выбирает положение рук и ног. Я бы хотела, чтобы хоть раз он ублажил меня, а не себя, но жертвенность — не то, чего стоит ждать от дроу. Впрочем, наслаждение, пусть и граничащее с ненавистной мне болью, Теш периодически дарит, так что грех жаловаться.
— Но его память гораздо более долгосрочная, нежели у других призраков. А еще он может взаимодействовать с материальными объектами. Я перенес уиджи за пределы усиливающей сигилы, а Эрик все равно смог двигать планшетку. Если бы он при этом не был разумен, я решил бы, что он полтергейст, — Теш обдал горячим дыханием шею, слегка прикусывая кожу у ключицы.
Я слабо застонала и стиснула руки на бортиках ванной, уже зная, что последует за этим поцелуем-меткой. Внутренности резко обожгло беспардонным вторжением. Я вскрикнула и дернулась, пытаясь ослабить напор, особенно чувствительный после длительного целибата. Но была схвачена за шею и повелительно возвращена обратно. Хунган не любитель долгих прелюдий.
— Возможно, тут понадобится полноценный экзорцизм, — как ни в чем ни бывало продолжил рассуждать Теш, слегка раскачиваясь подо мной. Я скрипнула зубами, пытаясь приноровиться к боли. — Феноменальный случай.
— А почему… почему он в девчачьем платье? — заплетающимся языком процедила я первое, что в голову пришло, лишь бы отвлечься от неприятных ощущений.
— Наследник, — прошипел Теш, сжал руки на моей груди и принялся ускоряться, против воли заставляя меня откликаться на сводящий с ума ритм движений. — Аристократы часто скрывают рождение наследника… маскируя его под девчонку. Так снижаются шансы покушения на его жизнь… со стороны родственников, следующих в очереди на наследование, — я вскрикнула от особо глубокого толчка, и одна его рука зажала мне рот, а вторая сползла по животу и ниже. Почувствовав коготь, я всхлипнула, выгнулась и дернулась в судороге. — Тише, Генри… у нас же ребенок… в соседней… комнате!
Он с силой впечатал меня в себя и вцепился клыками в шею, зашипев. Я дождалась, пока его перестанет трясти, и досадливо отвела его руку от своего лица. Наверняка синяки на подбородке останутся. И засосы на шее. И царапины на внутренней стороне бедер. Я скрипнула зубами, чувствуя, как неизбежно накрывает откат, извечный после нашей с ним близости. Наверно, это все-таки симптом нездоровых отношений.
В голове щелкнула шестеренка, ответственная за память. Я еще раз прокрутила про себя то, что говорил Теш, когда мне было не до поддержания светских бесед. «Аристократы скрывают рождение наследника во избежание покушений на его жизнь». Ни за что не поверю, что это общеизвестная информация. Прибавить к этому аристократические замашки Теша… Я посмотрела на гангстера снизу вверх и уточнила:
— Тебя тоже девочкой наряжали?
Теш хищно оскалился, оцарапав мне живот аккурат по укусам клопов.
— Давно поняла?
Ага, так «бароном» его прозвали неспроста?
— Только что, — я поморщилась от боли и рывком выкинула себя из ванной, прошлепав босыми ногами к тумбе. Выдвинула ящик, числящийся моим, вытряхнула из него запасные полосатые рыже-коричневые брюки и бежевую рубашку и торопливо натянула на себя.
В душе нарастало непонятное раздражение. На себя, за какую-то наркотическую зависимость от Теша. На Теша с его недомолвками. На безвыходную ситуацию с «Калаверой». Остро захотелось убедиться, что кому-то сейчас хуже, чем мне. Все аж зачесалось починить какого-нибудь истекающего кровью бедолагу. Или это укусы клопов, или мне немедленно пора очистить душу от влияния негативных эктоплазменных эманаций. Но у нас остался еще один нерешенный вопрос.
— Какую роль ты уготовил мне в «Калавере»?
Теш застегнул брюки и дернул бровью, после разрядки ленясь изображать человеческие эмоции. А я в этот момент особенно остро ощутила гигантскую разницу между нервирующим равнодушием хунгана и успокаивающей невозмутимостью инквизитора. Приблизившись, дроу поднял мое лицо за подбородок и впился в губы собственническим поцелуем-укусом.