Не понял, да? А кто сказал, что ты все сразу поймешь? Если ты слушать не слушаешь, а только сбиваешь меня! Ты не сбивай. У меня и без тебя башка трещит, и мысли мечутся, как тараканы при свете.
Ты лучше молчи, малявка, а то еще Михей войдет сюда, услышит. Молчи! Молчи и слушай.
…Я ведь тоже поначалу думал, что тут люди. А это не люди, ничего даже похожего.
Я, когда впервые на ферму попал, долго не понимал ничего. Все надеялся, что найдется какой-нибудь взрослый, который поможет мне. И всем нам. Надо только найти кого-нибудь и рассказать, чтобы они поняли. И тогда нас спасут. Глупый я был ужас до чего. Дурак, вроде тебя.
Ну, потом, конечно, понял, что таких взрослых, как мне надо — их вообще не бывает. Те, которые сюда приезжают — они все ненормальные, им верить нельзя. Даже если какой тип не нарочно, а по случаю попадется. Вроде как нечаянно… Все равно он такой же, как и они. Пустой внутри. Кракен и его приберет себе. И уже глядишь — а в голове у парня — шур-шур-шур — Кракен хозяйничает. Вот и все дела.
А как я это понял, это я тебе расскажу. Как-то раз Хозяйка послала меня и Хромого в лес, хряка искать. Хряк в загоне стенку проломил, и свиньи все врассыпную… Ну, мы с ребятами набегались тогда — будь здоров! Но свиней, конечно, поймали. Они хоть и дурные, но тупые. А хряк — он, зараза, и умный, и злющий, клыки у него как кувалда, только острые…
Он тогда Плаксу Лизу чуть не загрыз, с тех пор рука у нее висит плетью, не поднимается… Ну, да не об этом речь.
Вот взяли мы тогда с Хромым палки и пошли в лес, хряка искать. Иначе, Хозяйка сказала, и не возвращайтесь, мол, — жрать все равно не дам и в дом не пущу, если хряка не споймаете.
Ну, пошли мы… А уже сумерки, стемнело в лесу. Хромой в руке фонарь со свечой держит, только что толку от того фонаря? От него даже вроде как темнота еще гуще.
Вошли мы в лес, а Хромой мне и говорит: стой, говорит. Давай послушаем. Все равно, мол, ничего не видно — может, услышим чего, что нас на след наведет. Если где ветка треснет или листья зашуршат — там, наверное, хряк залег. Больше-то никого в этом лесу не должно быть? Говорит, а сам трясется.
Я сразу просек, чего он боится. Места здесь дикие — здесь не то, что хряка, здесь и нас с ним обоих найдется кому сожрать. Нет, про Кракена я тогда еще вовсе не знал. Поэтому и не особенно боялся-то — считал, ну, подумаешь, там волк. Обычное животное. Его отогнать можно. Огнем напугать. Или криками.
Хромой мне ничего про это не говорил. Он тогда тоже ничего еще не знал. Но, думаю, чуял, как и я, что не так тут все просто на ферме… Ну, вот стоим мы с ним в темном лесу с этим тусклым фонарем и палками наизготовку, прислушиваемся.
Зубами прищелкиваем от страха, и оттого, что замерзли. Тянет холодным с земли, палые листья уже по краям белой каймой подернулись и аж позвякивают, как ледышки — тихонечко так. Словно крохотные феи или светлячки хрустальными бокальчиками чокаются. Страшно — ужас. Но хорошо.
Потому как в лесу свинячьим дерьмом не воняет, да и Хозяина с его полоумной Хозяйкой близко нет. И сыночка их, громилы Михея, тоже. Он, сволочь, дерется ужасно. Лапы как оглобли.
В лесу хорошо. Если б не холод и хозяйские собаки — я б там жить остался. Воздух там хороший. Как вино. От него дуреешь и наплевать становится на ферму, на все…
Ну, ты о лесе-то не мечтай. Бесполезно это. Хозяин, если разозлится, собак пошлет — эти злобные твари вмиг тебе глотку перегрызут. Даже не думай.
Я-то видал, что эти псы делают с такими, как ты. У Трехпалого знаешь почему три пальца?.. Тут Кракен. Не забывай о нем. Кракен везде.
В общем, вот. Стоим мы с Хромым в лесу. И вдруг слышим — шур-шур, шур-шур, шур-шур. «Ой, бу-бу-бу!» И опять — шур-шур. Идет кто-то. И точно не хряк — слышно, как ветки руками отводит и ругается оттого, что наткнулся на дерево в темноте. Что говорит — не разобрать, но по выражению-то понятно, что человек, а не зверь.
Мы с Хромым притаились. А этот, неизвестно кто, лезет прямо на нас. Мы стоим, выжидаем чего-то, как дураки.
И выходит к нам парень. Длинный как верста, худой, волосы светлые до плеч, на плече сумка и маленький деревянный чемоданчик. Джинсы краской заляпаны. Но не как у маляров — одной какой-то, а разными — там белое пятнышко посажено, тут желтое, зеленое, синее. Как будто под разноцветный дождик парень попал. Я на него как только глянул — мне сразу весело стало.
Вот, думаю, уж этот-то, хоть и молодой, но все-таки взрослый, и наверняка не из этих.
Парень нас увидел, заулыбался.
— О! — говорит, — малышня! Вы откуда тут взялись? Ночь-полночь на дворе, а вы? Здесь, наверное, дом ваш где-то рядом? Отлично. Повезло мне! Я уж думал, до самой границы дойду, никого людей не встречу.