— Все будет хорошо, — произнес Уэсли и налил мне выпить.
— Хоть что-нибудь еще известно?
— Нет, Кей, ничего. Вот, это тебе поможет. — Он протянул мне стакан с неразбавленным скотчем.
Будь у меня под рукой сигарета, я закурила бы не задумываясь — просто сжала бы в губах и поднесла зажигалку. И плевать на все зароки не возвращаться к дурной привычке.
— А кто ее лечащий врач, не знаешь? Где у нее травмы? А подушки безопасности сработали?
Уэсли снова начал массировать мою напряженную шею, не говоря ни слова — он уже ясно дал понять, что больше ничего не знает. Я залпом выпила скотч — сейчас мне это было просто необходимо.
— Значит, я тогда утром полечу, — произнесла я.
Его пальцы поднялись выше, к затылку, забрались в волосы. Я почувствовала приятное расслабление. Не открывая глаз, я начала рассказывать, чем занималась сегодня: как ездила в больницу к Моту, как отправилась на Радужную гору, как встретилась с Деборой и Кридом. Передала слова Линдси о том, что Эмили Стайнер, возвращаясь с собрания молодежного клуба, шла не по короткой дороге вдоль озера.
— У меня просто сердце разрывалось, когда он говорил, — я как будто увидела все своими глазами, — продолжала я, вспоминая дневник Эмили. — Они с Реном уговорились встретиться пораньше, только он, конечно, не пришел, а потом за весь вечер ни разу не взглянул в ее сторону. Она наверняка еле высидела до конца собрания и убежала первой, никого не дожидаясь, — не хотела показывать всем свою боль и унижение. По дороге наткнулась на Крида, который заметил, что девочка чем-то расстроена, и проследил, чтобы она благополучно добралась до дома. Линдси любил ее издалека, как она Рена. А теперь она мертва, убита, замучена. Страдания любящих, которым не отвечают взаимностью, как будто переходят от одного человека к другому.
— Так и происходят убийства.
— Где Марино?
— Не знаю.
— Он ищет не там, где надо, и сам прекрасно это осознает.
— По-моему, между ним и Денизой Стайнер что-то есть.
— Тут и сомнений быть не может.
— Его несложно понять. Он одинок, с женщинами не везет — с тех пор, как от него ушла Дорис, у него не было даже намека на отношения. А ей сейчас просто необходимо надежное мужское плечо. Израненное самолюбие на такие вещи отзывчиво.
— Кажется, она к тому же довольно обеспеченная женщина.
— Да.
— Но откуда у нее деньги? Ее покойный муж, если я не ошибаюсь, работал учителем.
— Насколько я понимаю, он происходил из богатой семьи — они занимались нефтью или еще чем-то на Западе. Кей, тебе придется дать подробные показания о твоем разговоре с Кридом Линдси. И подозрения в его адрес, боюсь, только усилятся.
Это было очевидно.
— Я понимаю твои чувства, Кей. В то же время твой рассказ нисколько меня не успокаивает. Мне, например, не нравится, что Линдси следовал за Эмили с выключенными фарами, что знал, где она живет, что был хорошо осведомлен о ее школьных делах. Однако больше всего меня тревожит его появление на месте, где обнаружили тело, и оставленные там леденцы.
— А как же фрагменты кожи у Фергюсона в морозильнике? Как сюда вписывается Крид Линдси?
— Все очень просто. Кожу туда мог положить как сам Фергюсон, так и кто-то другой. И я думаю, Фергюсон тут ни при чем.
— Почему?
— Он не подходит по психологическому профилю. Ты и сама это понимаешь.
— А Голт?
Уэсли не ответил. Я взглянула на него, чувствуя, что за его молчанием что-то кроется. Мало-помалу я училась следовать вдоль прохладных стен лабиринта его разума.
— Ты чего-то недоговариваешь, — сказала я.
— Получен звонок от британских коллег. Похоже, Голт снова взялся за свое, на этот раз в Лондоне.
Я прикрыла глаза.
— О Господи!
— Убит мальчик четырнадцати лет. Убийство произошло несколько дней назад.
— Есть параллели с делом Эдди Хита?
— Вырезанные следы укусов. Огнестрельное ранение головы. Тело оставлено на виду. Так что все сходится.
— Но это еще не значит, что Голт не мог побывать и здесь, в Блэк-Маунтин, — заметила я. Меня охватили сомнения.
— Да, пока ничто не указывает на обратное. Он действительно мог быть где угодно, но я не уверен, что он вообще имеет отношение к убийству Эмили. Конечно, общих черт с делом Хита много, но различий тоже хватает.
— Различия есть, потому что здесь у нас совершенно другой случай, — сказала я. — И я не думаю, что Крид Линдси мог специально подложить такую улику Фергюсону.
— Послушай, мы ведь не знаем, как она там оказалась. Может быть, кожу оставили у Фергюсона на крыльце. Он обнаружил ее по приезде из аэропорта и убрал в холодное место, как любой следователь на его месте. А на то, чтобы кому-нибудь сообщить, ему уже не хватило времени.