— Я хотела поговорить с тобой, наедине, — сказала она и вздохнула. — Но если так… В общем-то ничего секретного… Вы не бойтесь, я ненадолго.
57
При посторонней Тео вновь замкнулся, превратился в ожившую мраморную статую. Казалось, подойдет ближе — и ощутишь, как от него веет холодом. Таким и я его видела когда-то. Надо же, как быстро забыла, что он бывает таким.
Прибавил свет ровно над тем местом, где мы сидели, оставив дальние углы тонуть в полумраке. Ничего больше не сказав, отправился на кухню готовить чай — я догадывалась, что торопиться в этот раз не станет. Присутствие Летти его тяготило. Он ее не звал.
Ее тоже: едва он скрылся из виду, как моя подруга ожила. Вскочила и сгребла меня в объятья. Я в который раз удивилась, сколько силы в таком хрупком на вид существе.
— Стася! Я по тебе очень соскучилась, правда-правда. Очень за тебя волновалась. Ты ведь заперлась у себя на ферме и не показываешься нигде, а сплетни гуляют, одна другой хлеще, успевай только слушать…
— Вот и пришла бы в гости по-человечески, тебя никто не выгонял, — пробурчала я в ответ, кое-как вырвавшись из ее хватки. — А ты даже на записку ответить не соизволила. Я думала, все, ты мне больше не подружка, ты мне больше не дружок…
— Какую записку? — искренне изумилась Летти, и вдруг хлопнула себя по лбу. — А! Наверное, матушка ее забрала, вроде как для меня, а сама выбросила… Прости, я давно собиралась тебя навестить, честное слово. Дулась, конечно, но я же долго дуться не умею, это каждый встречный подтвердит. Но потом пошли все эти слухи, и мне запретили и к тебе приближаться, и в сторону фермы даже смотреть… Ты ведь не думаешь, что я проболталась? Хинто тоже клянется, что молчал, да он по натуре не из сплетников, вот и не знаю, верить или нет.
— Он не врет, я знаю, кто виноват. Так что извинись, если с дури его обвинила, не хватало еще, чтобы вы по моей вине ссорились.
— А кто… Неужели Райли?
— Нет. Никто из моих друзей. Это маги со Станции. Неважно, нас с тобой все равно не касается, — я выразительно кивнула в сторону кухни, куда Тео ушел. Летти все поняла и жестом подтвердила, что будет молчать.
— Да, теперь уже точно неважно. Бедненькая моя, — она придвинулась и вновь меня обняла, на этот раз нежнее. — И чего ради? Страшно представить, каково вообще с ним… Это… Ну, ты поняла, о чем я.
— Тебе про «это» в принципе еще знать не положено, — рявкнул Тео, появляясь в дверях. — На месте твоей матушки я бы тебя по ночам запирал на замок.
Поднос с пузатым чайником и безупречной белизны чашками, печеньем, сложенным горкой в идеальной симметрии, придавал ему домашний и гостеприимный вид. Совсем не грозный. Наверное, поэтому Летти не стала визжать и подпрыгивать, как бывало, когда он ее нарочно пугал. Лишь нахохлилась сердито, отцепилась от меня и скуксилась, забившись в угол дивана.
— Она и не знает. Знала бы, глупых вопросов не задавала, — выступила я в защиту подруги и обняла ее снова. — Хватит ее кошмарить, пожалуйста. Все-таки гость.
Спустя уже несколько минут стало ясно, что это бесполезная затея. Они друг друга терпели, но не пытались скрыть взаимной неприязни. Тео пустил ее в свой дом. Летти смирилась с его присутствием. Оба сделали это, чтобы меня порадовать, и только.
Права была Райли. Нас не примут, по крайней мере, нечего и рассчитывать, будто все пройдет гладко и быстро. В кальдере всюду глаза и уши, а еще у города долгая память. Наизнанку придется вывернуться, да и то осадочек останется. Так и будут шептаться за спиной: как она вообще с ним может? «Это»…
— Спасибо, что согласился с нами посидеть, — сказала я, когда Летти убежала. Она опасалась уходить надолго, чтобы мать не заметила. — И что вообще пустил ее в дом. Для меня это было очень важно.
— Не нужно ничего объяснять, видишь, я и сам догадался, — произнес он немного устало и ласково. Сел на место, которое освободила Летти, рядом со мной. Расслабленно откинулся на спинку. Снова потихоньку оттаивал. — И ты, должно быть, тоже догадалась — мне нелегко вытерпеть чье-то общество. Я и раньше гостеприимным хозяином не был. Но если тебе важно, чтобы в доме бывали гости… Наймем очень просторный дом, большая половина — твоя.
— То есть ты и на новом месте намерен по-прежнему запереться у себя в берлоге и никого не подпускать?
В шутку пыталась поддеть, конечно. И в мыслях не возникало требовать развлекать моих подружек. С Летти это было попыткой заявить о своей позиции, не более.