Оказалось, достаточно специфичный. Название природного явления, когда небольшие птицы, вроде скворцов, собираются в огромные стаи. Живое облако, взмывающее над землей как единое целое. Сжимается и рассеивается, рисует объемные фигуры, иногда даже похожие на летящую птицу. Они движутся синхронно, будто исполняют тщательно отрепетированный танец. Неожиданно и резко меняют траекторию, но никогда не сбиваются и не мешают друг другу.
Никто точно не знает, зачем они это делают. Самая распространенная версия, что таким образом спасаются от хищников, но часто мурмурация происходит там, где нет и намека на угрозу. Обычно перед наступлением заката. В сезоны, когда птицы не заняты гнездованием.
— Когда я впервые увидел это явление, еще ребенком, оно меня заворожило, — произнес Норберт с той интонацией, с какой обычно делятся дорогими сердцу воспоминаниями. — Будто это были уже не птицы, а нечто иное, принципиально новое. Наделенное особой волей и разумом, удивительное и прекрасное. Пожалуй, в тот момент, сам не осознавая, я выбрал дело всей жизни.
— Почему же вы не птиц изучаете? — переспросила я.
Что-то в его истории настораживало. Вызывало необъяснимую тревожность. Быть может, расскажи то же самое кто-то другой, я бы слушала с любопытством, но не из уст начальника секретного отдела, где маги проводят опыты с человеческим рассудком.
— С людьми все оказалось гораздо проще, — обезоруживающе улыбнулся он. Лицо его вдруг оказалось таким располагающим, что мне на миг даже совестно стало. Отнеслась с предубеждением, а ведь нас едва представили. — Впрочем, довольно об этом. Ни за что себе не прощу, если заставлю скучать такую очаровательную даму. Пусть с опозданием, но позвольте вас поздравить со вступлением в брак. Очень за вас рад, очень!
— В самом деле — довольно. Вам незачем терпеть меня в приятелях и тем более изображать симпатию, — вместо благодарности ответил Тео. — Я согласился вернуться. Мне все равно, под чьим руководством работать и от чьего имени. Я принял ваши условия, вы — мои. Я по-настоящему лоялен, господин Мейер. Сами понимаете, почему. А теперь, если нет ничего существенного…
Душевная улыбочка погасла, и на лице Норберта отразилась досада. Он подался вперед, уперевшись локтями о колени, и пристально посмотрел в глаза Тео, скрытые повязкой.
— Проклятье. Никогда к этому не привыкну. То, что с вами сделали… После такого глупо ожидать, что вы по доброй воле рветесь сотрудничать с властями. Но… — он перевел взгляд на меня. Я кожей почувствовала, как напрягся Тео. Упругая волна угрозы, колючая, как электрический ток.
— Даже не думайте, — прошелестел он негромко.
— И ваш голос… И эти, с позволения сказать, люди смели вас осуждать! Вы хотя бы облегчали подопытным страдания, — продолжал Норберт как ни в чем не бывало. — Я не собираюсь давить, опыт показывает, что это бесполезно. Свои тайны вы унесете в могилу. Я всего лишь хочу понять.
— Разве не в ваши руки попали все мои разработки? Лабораторные журналы, отчеты, образцы, формулы. Самое ценное взрыв не повредил, намеренно ничего утаить не вышло бы. Все случилось слишком внезапно.
— Значит, нам нужны вы. Я придерживаюсь мнения, что уникальности не существует. Если кто-то сумел сделать нечто, найдется другой, кто повторит. Но как ученый всегда допускаю, что могу ошибаться. Вполне возможно, что главная ценность — это вы сам.
От неприятного предчувствия засосало под ложечкой. Я никому не собиралась отдавать моего Тео. Тем более, когда он того не желал. И этот странный маг казался жутким, меня еще никто никогда так не пугал. Несмотря на его искреннее уважение к бывшему наставнику.
— Ты еще можешь отказаться? — спросила я, коснувшись ладони Тео. — Вернуть им документы, остаться в Вармстеде. Местные с удовольствием примут нас обратно.
— Нет, дорогая. Мы ведь уже все обсудили, — спокойно отозвался он и обратился к Норберту. — Зачем вы ее пугаете? Война давно прошла. Приняты конвенции. Никаких больше жестоких экспериментов, они запрещены, тем более для тех, кто состоит на государственной службе.
— Ну разумеется! Ничего подобного и в мыслях не имел. Просто изъяснялся чересчур эмоционально. Простите, Анастасия, что заставил вас такое подумать. Уверяю, вам абсолютно ничего не грозит. Должность у нас такая, магия вообще вещь пугающая для тех, кто ею не наделен. — Норберт проникновенно заглянул мне в глаза. — Впредь вас это не коснется, обещаю.
— Меня касается все, что касается моего мужа.
— Стася, не сейчас. После поговорим. У вас все?