— Хотел бы я знать, как они оправдают свое жалованье, — говорил он.
— Мы тоже хотели бы, — соглашались жители Хэма. А мельник добавил:
— Ведь некоторые и сейчас получают рыцарство за личные заслуги, я слыхал. За примером недалеко ходить, наш славный эгидиус — настоящий рыцарь. Разве король не прислал ему письмо, написанное красными буквами и меч?
— Одного меча для рыцарства мало, — поспешно возразил Джайлс. — Посвятить еще должны, и всякое такое, я так понимаю. А у меня и без того хлопот полон рот.
— Не сомневаюсь, что король тебя посвятит, попросить только, — сказал мельник. — Попросим, пока не поздно!
— Ни в коем случае! — испугался фермер. — Не для меня всякие там эти посвящения. Я фермер и горжусь этим, простой честный человек, а честным людям, я слыхал, плохо при дворе находиться. Это вам больше по вкусу, господин мельник!
Священник улыбнулся, но не возражению фермера, ведь Джайлс и мельник слыли кровными врагами и в своих спорах за словом в карман не лезли, как поговаривали в Хэме. Просто священнику кое-что пришло в голову, и мысль эта ему понравилась, но вслух он пока ничего не сказал. Мельник не был так доволен, и он нахмурился.
— Конечно, простой, а может, и честный, — отпарировал он. — Но разве так уж необходимо являться ко двору и быть посвященным в рыцари, чтобы убирать дракона? Кроме храбрости, ничего для этого не требуется, не далее как вчера я слышал, что Эгидиус это утверждал. Несомненно, храбрости у него не меньше, чем у любого рыцаря!
Народ кругом зашумел:
— Конечно! Ура в честь героя Хэма! Ура, ура, ура!
Тогда фермер Джайлс в крайнем смущении отправился домой. Оказывается, местную репутацию нужно поддерживать, а это иной раз нелегко. Он пнул ногой пса и спрятал меч в кухонный буфет. До того меч красовался над очагом.
На следующий день дракон добрался до деревни Кварцетум (по-простонародному — Оукли [16]). Питался он не только овцами и коровами, проглотил не только двух-трех ребятишек, но и священника, который несколько необдуманно пытался убедить его свернуть с пути зла. Тут уж началась ужасная суматоха. Все население Хэма во главе со священником взобралось на пригорок и ожидало фермера Джайлса.
— Мы ждем тебя, — воззвали они, а сами стояли и глядели, пока лицо фермера не запылало ярче его рыжей бороды.
— Когда ты выступаешь? — спросили они.
— Ну, сегодня я уж точно не смогу, — отговаривался он. — Хлопот полон рот, а тут еще работник заболел. Я подумаю.
Все разошлись, а к вечеру поползли слухи, что дракон подобрался еще ближе, и народ вернулся.
— Мы за тобой, мастер Эгидиус, — позвали люди.
— Да вы что, — возразил он, — именно сейчас мне совсем не до того. Кобыла охромела, и овцы ягнятся. Потом видно будет.
Все опять разошлись, ворча и переглядываясь. Мельник ехидно посмеивался. Священник остался, и от него никак было не избавиться. Он напросился на ужин и все на что-то намекал. Даже спросил, где меч, и настойчиво попросил его показать.
А меч лежал себе на верхней полке буфета, коротковатой для него, и, как только фермер Джайлс взял его в руки, выскочил из ножен, а фермер выронил ножны, будто они обожгли ему руки. Священник так и вскочил, даже пиво опрокинул. Он осторожно поднял меч и попытался снова вложить его в ножны, но меч входил туда всего на какой-нибудь фут, и, как только священник снял руку с рукоятки, он снова выскочил.
— Господи боже! Как странно! — воскликнул священник. Он хорошенько осмотрел и ножны, и клинок. Он ведь был человеком образованным: не то что фермер, который с трудом разбирал заглавные буквы унциального письма [17] и не был уверен, что прочтет правильно собственное имя. Поэтому он не обратил внимания на чудные буквы, которые с трудом можно было разобрать на ножнах и на мече. Хранитель же королевского оружия так привык к рунам, именам и другим символам власти и знатности, начертанным на мечах и ножнах, что не забивал ими голову; кроме того, он считал, что они устарели.
А священник долго их разглядывал и хмурился. Он рассчитывал найти какую-нибудь надпись на мече или на ножнах, именно эта мысль и осенила его накануне, но то, что он сейчас увидел, его поразило: там действительно были начертаны буквы, но он никак не мог разобрать их.
— На ножнах какая-то надпись, а на мече изображены эпиграфические знаки [18], - сказал он.
— В самом деле? — удивился Джайлс. — Что же они означают?
— Буквы старинные, а язык варварский, — сказал священник, чтобы выиграть время. — Надо их повнимательней изучить.
16
Название местности, происходит от латинского слова
17
Особый тип почерка средневековых греческих и латинских рукописей, характеризующийся крупными ровными буквами, без острых углов и ломаных линий.
18
Очередной анахронизм Толкиена. Эпиграфика — наука, изучающая древние и средневековые надписи на камне, кости, дереве, металле, — возникла только в ХIХ в.