— Эй! — воскликнул дракон и резко затормозил. — А это что такое?
— Всего лишь Хвосторуб, — сказал Джайлз. — Мне подарил его король.
— Ох, как я ошибся! — воскликнул дракон. — Смиренно прошу прощения! — И он пал ниц перед Джайлзом. Фермер почувствовал себя более уверенно. — Но вы обошлись со мной нечестно!
— Это почему же? — спросил Джайлз. — И даже если и так — с чего вдруг я должен обходиться с вами честно?
— Вы скрыли ваше благородное имя и сделали вид, будто наша встреча произошла случайно. Однако совершенно ясно, что вы — рыцарь знатного рода. А среди рыцарей, сэр, в таких случаях всегда было принято посылать вызов по всей форме, с объявлением всех титулов и с верительными грамотами.
— Может, было, а может, и до сих пор принято, — отозвался Джайлз, постепенно раздуваясь от гордости. Вообще-то человеку, перед которым ползает на брюхе огромный величественный дракон, простительно слегка возгордиться. — Но насчет меня ты здорово ошибся, старый червяк. Я никакой не рыцарь. Я — фермер Эгидиус из Хэма, вот я кто, и терпеть не могу непрошеных гостей. Я подстрелил великана из своего мушкетона, а он-то натворил дел куда меньше твоего. И ему я тоже никаких вызовов не посылал.
Услышав это, дракон забеспокоился. «Чтоб ему пусто было, этому великану! — подумал он. — Лгун несчастный! Меня прискорбнейшим образом ввели в заблуждение! И что же мне теперь делать с этим чересчур храбрым фермером и этим мечом, таким блестящим и таким настырным?» Случай был из ряда вон выходящий.
— Меня зовут Хризофилакс, — представился дракон. — Хризофилакс Богатый. Что я могу для вас сделать, ваша честь? — добавил он, косясь на меч. Ему очень хотелось подольститься к фермеру и избежать сражения.
— Ты можешь убраться отсюда, старый чешуйчатый гад! — ответил Джайлз, который тоже не рвался в битву. — Чтобы глаза мои тебя больше не видели! А ну, проваливай и убирайся в свою грязную берлогу! — Он шагнул к Хризофилаксу и взмахнул руками, словно ворон гонял.
Хвосторубу было довольно и этого. Он описал в воздухе сверкающую дугу и рубанул дракона в правое крыло. Дракон был потрясен. Конечно, Джайлз совершенно не умел убивать драконов, а то бы он выбрал более уязвимое место. Но Хвосторуб и в неопытных руках сделал все, что мог. Впрочем, Хризофилаксу хватило и этого — крыло надолго вышло из строя. Дракон попытался было взлететь, но обнаружил, что не в состоянии этого сделать. Фермер тем временем запрыгнул в седло. Дракон бросился бежать. Серая кобыла устремилась следом. Фермер кричал и вопил, словно на скачках, и непрерывно размахивал Хвосторубом. Дракону чем дальше, тем больше делалось не по себе — а серая кобыла развила великолепную скорость и не отставала от него ни на шаг.
Они скакали по дорожкам, через проходы в изгородях, через поля и ручьи. Дракон пыхтел, дымил и в конце концов окончательно потерял голову. В конце концов они оказались у хэмского моста, прогрохотали по нему и с ревом понеслись по деревенской улице. Тут Гарм набрался нахальства, вынырнул из переулка и присоединился к погоне.
Все жители Хэма прилипли к окнам, а многие даже взобрались на крыши. Кто смеялся, кто кричал «ура!». Некоторые дудели в рога, дудки и свистульки, а священник принялся трезвонить в колокола. Такой суматохи в Хэме не бывало уже добрую сотню лет.
У церкви дракон выдохся и, отдуваясь, рухнул посреди дороги. Подскочил Гарм и принялся обнюхивать драконий хвост, но Хризофилаксу уже было все равно.
— Добрые люди и ты, отважный воитель! — с трудом произнес дракон, завидев подъезжающего фермера Джайлза. Жители деревни вооружились вилами, дубинками и кочергами и столпились вокруг — на разумном расстоянии, естественно. — Добрые люди, не убивайте меня! — взмолился дракон. — Я очень богат. Я возмещу причиненный ущерб. Я оплачу похороны всех погибших, в особенности священника из Дубков. Я поставлю ему великолепный кенотаф[16] — хотя, по правде сказать, покойник был довольно постным. И каждый из вас получит богатое вознаграждение — если только вы позволите мне сходить домой за деньгами.
— Сколько? — спросил фермер.
— Ну… — протянул дракон и быстро произвел в уме подсчеты. Он отметил про себя, что толпа собралась довольно большая. — Тринадцать шиллингов восемь пенсов на каждого?
— Что за ерунда! — возмутился Джайлз.
— Чушь какая! — поддержали его жители Хэма.
— Вздор! — гавкнул Гарм.
16
Кенотаф — пустая гробница. Ставится в том случае, если человек умер где-нибудь на чужбине или если от тела ничего не осталось — как это и произошло со священником из Дубков.