Дракон прыгнул и ударил когтистой лапой белого королевского коня, который тут же сорвался с места и побежал со скоростью десяти тысяч громов, о которых так часто вспоминал король. Остальные лошади немедленно последовали его примеру. Тем более что часть из них в недавнем прошлом уже имела дело с драконом и воспоминания об этой встрече были не из приятных. Оруженосцы тоже разбежались во все стороны, лишь бы подальше от Хэма.
Белый конь получил сильные царапины, но удрать далеко ему не удалось. Король, оправившись, заставил его повернуть обратно. Как бы то ни было, но конь пока еще был ему подвластен. Никто не мог сказать, что король трус – он никого на свете не боялся, ни людей, ни драконов. Когда он вернулся на мост, туман рассеялся, а вместе с ним королевские рыцари и оруженосцы. Теперь положение изменилось: королю предстоял разговор один на один с этим грубо сколоченным фермером, владельцем Хвосторуба и дракона.
Разговор, однако, ни к чему не привел. Фермер Джайлз упорно стоял на своем. Он ни в чем не хотел уступить королю, но каждый раз отказывался от поединка, когда король бросал ему вызов.
– Нет, Ваше Величество, – отвечал он со смехом. – Ступай ты домой и приди в себя. Я не хочу тебя калечить. Но тебе лучше уйти, а иначе я не ручаюсь за червя. Всего тебе доброго!
Так закончилась Битва на Хэмском Мосту. Король не получил ни одного пенса из сокровищ дракона и не дождался извинений от фермера Джайлза, который теперь сильно о себе возомнил. Более того, начиная с этого дня окончилась власть Срединного Королевства над жителями окрестных мест. На много миль вокруг теперь правителем считался Джайлз. Король, невзирая на высокие титулы, не мог никого уговорить выступить против мятежного Эгидиуса, ибо теперь Джайлз был Любимцем Страны и героем эпоса. Невозможно было истребить все песни, воспевающие подвиги фермера. Среди песен особой любовью и популярностью пользовались комические куплеты о героической встрече на мосту. Их было великое множество.
Хризофилакс еще долго прожил в Хэме, надо сказать, к большой выгоде фермера, так как нельзя не уважать человека, в доме которого живет ручной дракон. С разрешения священника дракона поселили в церковном амбаре, где его стерегли двенадцать пригожих молодцов. Так появился первый титул Джайлза «Dominus de Domito Serpente», или попросту «Лорд–хранитель Ручного Дракона». В качестве такового Джайлз пользовался огромным почетом. Он выплачивал символическую дань королю – шесть бычьих хвостов и пинту пива в день святого Матфея, который и был днем встречи на мосту. Прошло немного времени – и он стал графом и, как подобает графу–смотрителю дракона, опоясывался поясом необыкновенной длины.
Еще через несколько лет он стал герцогом Юлиусом Эгидиусом и перестал платить дань. Он был сказочно богат, выстроил себе роскошные покои и завел армию оруженосцев, бойких и веселых, так как на них были самые лучшие и дорогие доспехи. Все двенадцать пригожих молодцов стали капитанами. Гарм получил ошейник из чистого золота и вел свободную, счастливую жизнь гордой и независимой собаки. Его с трудом терпели собратья, так как он считал, что они должны разделять его восхищение грозным и великолепным хозяином. Кобыла, когда пришел ее час, спокойно отошла в мир иной, так до конца ничем и не выдав своих мыслей.
В конце концов Джайлз стал королем Малого Королевства. Он короновался в Хэме под именем Эгидиуса Драконида, но известен больше как Старый Червячник Джайлз. При его дворе в моду вошел простой народный язык и больше не нужно было произносить речи на книжной латыни. Жена его стала королевой огромных размеров и величия. Была она прижимиста и королевство держала в ежовых рукавицах. И если бы нашелся хоть один смельчак, который решился бы обойти леди Агату, ходить ему пришлось бы долго.
Так Джайлз дожил до старости в почете и уважении. У него теперь была белая борода до колен, респектабельный двор (где люди часто награждались по заслугам) и совершенно по–новому организованный рыцарский орден с эмблемой дракона на знамени.
Удача, надо сказать, сыграла немалую роль в возвышении Джайлза, но у него хватило здравого смысла для того, чтобы разумно ею воспользоваться. Удача и здравый смысл не покинули его до конца дней, что было на руку всем его друзьям и соседям. Он щедро одарил священника, и даже кузнецу с мельником кое–что перепало. Джайлз теперь мог позволить себе быть щедрым. Став королем, он издал суровый закон против неблагоприятных пророчеств и сделал мукомольное дело государственной монополией. Кузнец поменял профессию и пошел в гробовщики, мельник, однако, остался рьяным приверженцем короны. Священник получил епископский сан и епархию в Хэме, где он перестроил соответствующим образом церковь.
Те, кто сейчас живет на землях Малого Королевства, найдут в его истории объяснение названий многих городов и деревень. В память дракона, главного виновника их славы и удачи, дракониды выстроили большой дворец в четырех милях к северо–западу от Хэма, как раз на том месте, где произошло первое знакомство Джайлза с Хризофилаксом. Это место прославилось в целом королевстве как Aula Draconaria, что по–нашему значит дом червячника, в честь короля и королевского знамени с изображением дракона.
С той поры утекло много воды и переменилось лицо страны – королевства канули в лету, леса погибли и реки изменили русла. Остались неизменными только горы. Но название места тем не менее сохранилось, хотя люди обычно называют его Вунл (или что–то в этом роде, как мне сказали). Деревни давно утратили свой независимый дух. Однако во времена, о которых говорится в нашем предании, здесь был Драконарий, королевская резиденция, и над деревнями развевался флаг с изображением дракона. Жизнь была веселой и беспечной, пока на страже стоял Хвосторуб.
ENVOY[9]
Хризофилакс не раз просил Джайлза отпустить его на свободу. С годами его все труднее было прокормить, поскольку он, как все драконы и деревья, рос не переставая.
Через несколько лет, когда положение Джайлза полностью упрочилось, он решил отпустить бедного червя. Расстались они с многочисленными изъявлениями взаимного уважения, причем обе стороны подписали пакт о ненападении. В самой глубине своей злой души дракон чувствовал нечто похожее на расположение к Джайлзу, насколько вообще может чувствовать расположение дракон. Немаловажную роль здесь играл Хвосторуб: в любую минуту он мог лишить дракона жизни, а заодно и припрятанных сокровищ. Что ни говори, но дома в пещере его ждал солидный клад, о чем догадывался Джайлз.
Хризофилакс поднялся в воздух и медленно полетел в направлении гор. Крылья его слушались плохо: он почти не летал все эти годы, а кроме того, сильно прибавил в размере и весе. Добравшись до своего дома, он немедленно выдворил из пещеры молодого дракона, у которого хватило наглости поселиться в ней, воспользовавшись отсутствием хозяина. Шум битвы, как рассказывают, слышен был во всех концах Змееленда. Когда, наконец, Хризофилакс с большим удовольствием сожрал своего поверженного противника, он сразу почувствовал себя лучше – душевные раны стали затягиваться, и он заснул крепким сном. Потом неожиданно вскочив, он отправился на поиски самого высокого и самого глупого великана, который заварил всю эту кашу летней ночью много лет назад. Дракон выложил ему все, что думал по этому поводу, и, нужно признаться, бедняга великан был сражен.
– Так, значит, то было ружье? – произнес он, почесывая голову. – А я–то думал – это оводы.
FINIS,
или по–нашему
КОНЕЦ
9