— Почему я здесь?
— Слишком много вопросов! — инвалид презрительно поморщился, потом подъехал вплотную к одному из металлических стеллажей, достал из кармана на своем кресле пластиковый полупрозрачный контейнер, взял в руку тускло сверкнувший пинцет и осторожно достал из контейнера что-то маленькое и черное.
Приглядевшись, Сергей разглядел обычную муху. Муха была живая, но полусонная, она вяло трепетала крылышками, безуспешно пытаясь вырваться на свободу.
Инвалид осторожно поднес муху к одному из растений — с белесыми листьями и бледно-розовым колокольчиком цветка. Муха затрепетала чуть сильнее, как будто была напугана.
Инвалид опустил ее в цветок — и тот тотчас закрылся, опустив на колокольчик розовую крышечку. Внутри цветка что-то затрепетало, но ненадолго.
— Не правда ли, прелестное создание? — проворковал инвалид, не сводя восхищенных глаз с хищного цветка. — Сейчас он парализует муху, а затем растворит ее своим соком и выпьет из мухи все питательные вещества. Дело в том, что этот цветок растет на очень бедных болотистых почвах, ему не хватает питательных веществ, и он добирает их при помощи такой охоты.
Инвалид обвел оранжерею широким плавным жестом тонкой руки и проговорил с детской гордостью:
— Я собрал самую большую в мире коллекцию хищных растений. Здесь есть некоторые совершенно уникальные экземпляры, найденные в долине Амазонки или в джунглях Конго. За некоторые из этих растений заплачена очень высокая цена — цена человеческой жизни. Впрочем, я думаю, что растения того стоят…
— Для чего вы мне это рассказываете? — спросил Сергей, удивленно глядя на своего собеседника.
— Разве вам не интересно? — в голосе инвалида прозвучала несомненная обида. Он посмотрел на Сергея, как ребенок, которому не дали конфету.
Внезапно Сергей понял, почему этот человек собирает в своей оранжерее хищные растения. Он сам похож на них — бледный, болезненный, с тонкими паучьими руками и ногами, но при этом коварный и смертельно опасный…
— И все же, почему я здесь и почему я связан?
— Почему вы связаны? Но это же очевидно! Я же не связываю эти растения, потому что они не могут и не хотят убегать или совершать какие-нибудь глупые поступки. А от вас можно ожидать чего угодно. А я не хочу рисковать своей собственностью…
— Собственностью? — удивленно переспросил Сергей. — Вы хотите сказать, что я…
— Ну, разумеется! — не дал ему договорить инвалид. — Разумеется, вы моя собственность! Ведь я вас купил, и купил довольно дорого. Николай Николаевич такой жмот! За такую цену я мог бы приобрести два или три редких растения…
И тут Сергей все понял.
Он вспомнил свою последнюю игру с Николаем Николаевичем, вспомнил, какую ставку поставил в этой игре…
Итак, он проиграл самого себя этому тщедушному и смертельно опасному человеку, этому хищному растению, прячущемуся от мира в своей оранжерее…
— Зачем я вам нужен? — спросил он инвалида звенящим от волнения голосом. — Вы хотите скормить меня своим гераням? Этим своим хищным растениям?
— О, вы уже шутите! — губы инвалида сложились в некое подобие улыбки. — Это хорошо! Это большой шаг вперед! Это значит, что вы готовы к сотрудничеству! Но надеюсь, что вы понимаете — кормить вами мои растения совершенно не выгодно, вы мне слишком дорого обошлись! Мухи куда дешевле…
— Так зачем я вам нужен? Для каких-нибудь изуверских экспериментов?
— Ну, что вы! За кого вы меня принимаете? За какого-нибудь сумасшедшего садиста?
Сергей не сказал, что именно так он и подумал.
— Так все же зачем?
— Меня, собственно говоря, интересуете не вы. Меня интересует ваша жена… ваша бывшая жена.
— Анастасия? — Сергей не смог скрыть свое удивление. Кому могла понадобиться эта серая мышка?
Точнее, за эти два последних года он привык называть так свою бывшую жену. Так ему было проще — считать ее невидной, тихой, заурядной, некрасивой и неуспешной. Никого не интересующей, бесцветной, как белесая моль…
Раньше он тоже считал ее заурядной и глуповатой. Внешне ничего особенного, но не уродина, конечно, тихая такая, молчаливая, скандалов не устраивает, не пилит, денег много не требует.
Она ему понравилась поначалу, опять же квартира своя, он и женился. И не жалел, в общем, об этом шаге, с Настюхой можно было ладить. С ней было просто.