Но дело было не только в этом. Дело было в папе. В его тщеславии. Скажем сразу, маленький Фернан вовсе не сопротивлялся честолюбивым мечтам папы о будущей славе фамилии. В отличие от своего друга и коллеги Габена, биография которого поразительно похожа на судьбу Фернанделя, Контанден-младший сам шел навстречу сцене и экрану, порой даже подгоняя замечтавшегося отца. Ибо папа-Контанден, подобно папе-Монкорже, мечтал видеть своего сына тем, кем так и не удалось стать ему самому: знаменитым во всей округе певцом под звучным псевдонимом Сине.
Папа отправляет сына на сцену. Затем скрепя сердце отказывается от театральной карьеры наследника — в семь лет Фернану надо идти в школу, где уж тут думать об аплодисментах. Правда, и школа может пригодиться — на худой конец, если не окажется таланта. Тогда знание арифметики и географии будет весьма кстати в работе банковского служащего. Но это — программа-минимум, а максимум… Максимум — это Полен, властитель дум предвоенного Марселя, шансонье и комик. Это имя основательно забыто, быть может, оно не было столь знаменито и прежде, как это кажется Фернанделю. Это не важно — в памяти будущего комика воспоминания детства располагаются по иерархии, не соответствующей тому, что было на самом деле. Важно, что это был его Полен-идол, пример для подражания. Первая встреча с Поленом стала для Фернана началом биографии. «Я стану комиком», — сказал он родителям, и с этой минуты квартира Контанденов стала репетиционным залом Фернанделя.
«Спустя два дня я знал на память весь репертуар моего идола. Не могу сказать, что я понимал при этом скрытый смысл и деликатные намеки его гривуазных куплетов». А потом папа сказал: «Фернан, завтра ты дебютируешь». Трудно сказать, как удалось это папе, но маленький Фернан был вытолкнут на сцену в традиционном костюме французского солдатика.
С этой минуты он становится актером. Папа сделал все что мог, папа мог уйти. И Контанден-младший немедленно завоевывает популярность, его тоненький голос, цепляясь за растущие зубы, выводит на всех сценах Марселя слова шлягеров той поры: «Друг мой Бидес», «Анатомия», «Ах, как я тебя люблю», «Он и я», «У нее борода Филомены», «Кассирша большого кафе», завершая это песенкой «Мамзель Роза», в которой юный певец сотни раз предлагал красотке Розе свою «маленькую штучку», над которой много лет спустя так потешались Ильф и Петров. Ребенок становится профессионалом.
«Школьник днем, комический гусар вечером — эта странная и чудесная жизнь приводила меня в восторг, — вспоминает Фернан, открывая мимоходом весь механизм своего комизма, не изменившийся за полвека. — …Заставлять людей смеяться — значит лишать их наследственной важности, их социального положения, — значит раздевать их».
Спустя три года парижская газета «Комедия» организовала грандиозный конкурс шансонье-любителей. Париж — это карьера, и по всей Франции шли отборочные соревнования — четверть- и полуфиналы фиоритуры. Претендентов было более ста, Фернан оказался вторым. Ему было тогда двенадцать лет.
Теперь «маленького Сине» (он пел под папиным псевдонимом) знали все вагоновожатые Марселя — на концерты он отправлялся на трамвае, и восторги кондукторов позволяли ему экономить на трамвайных билетах. Его слава покинула бульвар Шав — молва о мальце, который поет солдатские баллады совсем как Полен, почти как Полен, что вы, мадам, лучше Полена, — и ждала его в портовых городишках на берегу Средиземного моря, в неистовстве греческих, итальянских, марокканских, еврейских темпераментов, выкриков, аплодисментов. Эта разноязыкая толпа поет вместе с ним, перебивает его, беснуется, а порой швыряет огромные красные помидоры, если ей кажется, что верхнее «ре» было не слишком высоким. «Я знаю, что славу обретают в Париже, но в Марселе зарабатывают популярность, а популярность — это слава без пиджака, с засученными рукавами».
Он очень любил аплодисменты, а, впрочем, кто не любит их, тот не актер. И будущее казалось безоблачным. Но через год началась война. Отец ушел на фронт, а сын — в трудовую жизнь. «Я покинул школу однажды вечером, с семьюстами строк, которые нужно было переписать на завтра… Отныне мне нужно было думать, как заработать на жизнь».