- Да, их теперь ведут «Морган & Хант», но не с твоей ли подачи его пытается купить «Пайз»?
- Это закрытая информация.
- Ты, может быть, забыл, но это компания моего отца. И я точно знаю, что с ней происходит. Можно сказать, из первых рук.
- Да ладно, - лыбится он неожиданно. - Я сообщил об этом Моргану только в обед, когда он тыкал мне в нос инсайдерской сделкой и соглашением о не конкурировании. И он не должен был нести дурные новости твоему отцу до утра.
- Видимо, тебя только забыл спросить. Я пять минут назад говорила с отцом.
- Не-е-ет, - снова лыбится он и, вцепившись в поручень, пытается заглянуть в приоткрытую дверь из-за моего плеча. - С кем из них ты теперь спишь? С Йорном? Или с Эйвером? Нет, Эйвер для тебя слишком хорош да и вряд ли поведётся снова. Один раз он тебя уже послал. Сомневаюсь, что ты стала умолять его о втором шансе.
- Что? - не верю я своим ушам.
- А ты думала я не в курсе? Думала, за пять лет нашего брака не замечу твою им одержимость? Надеялась, не разузнаю о той безобразной сцене, что ты ему устроила? И к кому сейчас ты побежала в первую очередь, не успело остыть супружеское ложе? Разве не к Ханту?
Прохладный вечерний воздух застревает у меня в горле куском льда. Я не могу его ни проглотить, ни выплюнуть. И я не знаю, что ответить Дайсону. Только судорожно пытаюсь понять, кто же мог ему это рассказать. Точно только одно: не сам Хант.
- В общем, слушай меня. Кто бы ни слил эту информацию по инсайдерским сделкам Йорну, знай: если ты ляпнешь обо мне хоть слово - я прихлопну тебя как муху. И лично заставлю Ханта посмеяться над тобой второй раз. И уже не в тишине пустого спортивного зала, а прилюдно. И, поверь, мне есть что ему рассказать.
Его машина уже давно уехала, а я всё стою, пытаясь угадать на что именно он намекал. О чём знает? О школьных дневниках, которым я изливала душу? Об альбоме, в который бережно вклеивала всё, что только попадалось мне под руку про Ханта в университете?
Господи, мне двадцать восемь лет. Да какая разница, что творилось в моей бедовой голове в юные годы. У меня и наклейки Губки Боба есть, и что?
Пока одеваюсь, прихожу к выводу, что нет у Глена ничего существенного. Всё это в прошлом. Только вот как отнесётся к такому «багажу» Хант?
И пока еду в такси до офиса, всё же набираю номер той самой школьной подруги.
Обмен любезностями. Пустая болтовня о её муже и двух детях. О моём разводе. Шуточки о том, что не мешало бы тряхнуть стариной, встретиться в каком-нибудь баре и напиться. И вот тут я очень удачно, по моему мнению, вворачиваю, что устроилась на работу к Эйверу Ханту.
- К тому самому? - даже вижу, как лезут из орбит карие глаза Коры.
- Ой, да плевать к тому, не к тому, - так и прёт из меня напускное равнодушие. - Я его и узнала-то с трудом. А он меня и вовсе не вспомнил.
- А когда вспомнит, что будешь делать?
- Ничего не буду. Кора, да какая уже разница. Дело прошлое.
- Но ты ведь не зря позвонила именно мне. Он что-то сказал?
- Не он, - удивляет странное беспокойство в её голосе. Но и мне изображать безразличие становится ни к чему. - Бывший муж, что как раз и собирается раскрыть ему глаза. И знаешь, он неожиданно оказался настолько в курсе тех событий, что у меня возникли сомнения, а не ты ли с ним случайно поделилась? - И после того как она виновато отмалчивается, добавляю: - Или не случайно?
- Прости, я... - заикается она. - В общем, помнишь, мы тогда поссорились. На вечеринке. Когда ты первый раз приехала с Гленом, ещё до свадьбы.
- Так ты вешалась на него!
- Да я не вешалась. Я просто перебрала. Мне было по фигу, чей это парень. А он сказал, что хочет узнать тебя получше. Вот я ему со злости всё и вывалила.
Нет слов. Качаю головой, не веря услышанному. И ладно Глен молчал все эти годы, но эта тварь была не так уж и сильно пьяна, раз всё так подробно запомнила.
- И что ещё он обо мне знает? - сталь в моём голосе должна бы пронзить предательницу насмерть и заставить корчиться в муках раскаяния, но она в ответ, напротив, ещё и довольно хихикает.
- Ещё как ты юбку в колготки заправила.
- Что?! Нет! Это же было ещё в начальной школе.
- Ну, я прибавила тебе пару годков, - хмыкает она. - И про урок биологии, когда хомячок написал тебе в руку. А ещё...
И пока она с удовольствием перечисляет все те гадости, которые случились со мной в школьные годы, я судорожно соображаю: а была ли у меня подруга.
- Скажи мне только одно, - перебиваю я, когда она как раз входит во вкус. - За что? За что ты меня так ненавидела, Кора?
- За то, что ты заносчивая высокомерная стерва, которой всё всегда давалось даром.