-- Ну, положим, не в деньгах смехотворных дело, - логично размышлял Рома. - А в методе. У девицы совершенно несерьезный подход! У нее до недавних пор не было ни одного кандидата, она только завтраками кормила. А ведь от нас потребуется достойный банк данных! По крайней мере, штук десять должно быть, этих скунсов австралийских на все вкусы: молодые, старые, интеллектуалы, фермеры, усатые, полосатые, сечешь? А хорошо у меня получилось: скунс - на любой вкус! - простодушно отвлекался Шлык.
-- А сейчас что слышно? - зевая, интересовался Каспар.
-- Ну, теперича Аська пишет, что одного мужика таки нашла, но что же это за скудость?! Куда мы с ним? Разве что на панель за соседним перекрестком понесем его анфас, как члена политбюро! Нас сочтут кустарями-сводниками, если мы будем трясти в воздухе одним-единственным экземпляром мужескаго полу! Одна дождинка - еще не дождь. И смотри, что она мне на это отвечает: Шлык, тебе не хватает здорового авантюризма!! Видали?! Может, хоть ты объяснишь ей, что у ней мозжечок протекает...
-- Как же я объясню? Она ж меня не знает, скажет, что это еще за хрен с горы, - пятился Каспар.
-- А мы напишем, что ты мой ассистент и почти штатный психолог! Растолкуй ей, что так с клиентурой не работают. Совсем одичала в своих джунглях...
Так завязалась переписка Каспара с Аксинией. Ему удалось наладить с ней контакт, опровергнуть всю ту шелуху, которую сообщил о нем тщеславный Рома, и вызвать доверие личной заинтересованностью в успехе предприятия. Это были еще те времена, когда личной заинтересованности было вполне достаточно, мало кто жонглировал чужеродными словами "резюме" и "портфолио", а диплом о высшем образовании казался трогательным анахронизмом. Но это касалось лишь трудоустройства и коммерческих авантюр - а для трепетного таинства брака необходима была тщательная проверка обеих сторон на добросовестность намерений.
Аксиния согласилась и выслала анкету первой ласточки по имени. Ласточка была грустной и гладко выбритой со всех сторон продолговатого черепа. Фотография пришла важным толстым письмом - по волшебным электронным каналам она не прошла. Не те были еще мощности. Письмо пришло куда быстрее, чем этого можно было ожидать от края света. Ласточку звали Вячеслав Варанавичус. Странное имя для Австралии. Но чего не бывает! Аксиния написала о нем несколько теплых слов: мол, наш соотечественник, чьи родители когда-то эмигрировали... папа литовец, но семья жила где-то на Урале, и как их занесла туда жизнь, не так уж важно... - дальше прочитали бегло. Все внимание отцов-основателей было сосредоточено на поэтичном фото: голая беззащитная голова с голубыми глазами на фоне какого-то несерьезного белоснежного домика, почти беседки. А вокруг розы, розы, - алые, бордовые, - на длинных ножках. Воплощенное ожидание дамы сердца, которая должна приплыть из-за океана. В роли Грея Ассоль, в роли Ассоли - Грей.
Анкетные данные какие-то абстрактно приличные - кроме экзотического происхождения, разумеется. Работник крупной фирмы, занимающейся поставкой электронного оборудования. 40 лет. Женат не был. Романтик. Ждет свою единственную. Рост, вес... хобби - велосипед. И еще любит собак. И мечтает создать семью, в перспективе обязательно большую, с девушкой из далекой России. Говорит на русском, что немаловажно.
Помимо анкеты, Аксиния прислала свои личные рекомендации. Мол, хороший застенчивый мужик, играет на гитаре. Энциклопедически образован. Но вот не повезло ему с местными женщинами, и он стал мечтать об уроженках его исторической Родины. Но конечно, обращаться в брачную контору никогда бы не стал, не тот характер. Благоговеет перед божественным промыслом. В общем, благодаря личному знакомству, Аксиния уговорила скромника составить досье.
И, конечно, наказывала друзьям найти романтику очень порядочную девушку! Писала, что пока пусть пошерстят по знакомым, чтобы надежно. В общем, с газетными объявлениями велено было подождать.
-- Эй, я что-то не понял: а что мы с этого будем иметь? - воскликнул Шлык после того, как оцепенело насытился информацией.
-- Видимо, первому клиенту льгота, - предположил Каспар.
Он не волновался из-за денег. Ему в голову не приходило относиться к "Белой лилии" как к статье дохода. Это Рома в пароксизмах предприимчивости рисовал будущий логотип и мечтал о рекламе на целую полосу в популярном журнале.
-- Вот именно - ему льгота, а нам кукиш с маслом. Может, брать деньги с женщин? - малодушно предложил Шлык.
-- Это не принято. В мировой практике, - добавил для важности Каспар. - Но попробовать можешь, конечно. За спрос не дают в нос.
Кто бы мог подумать, что Рома Шлыков так стремительно пойдет на поводу у корыстного импульса! Но в который раз можно было убедиться, что опрометчивое и бездумное словцо имеет гипнотическую силу. Через пару дней бодрый Шлык уже принимал в редакции в неурочное время женщину, которая крайне заинтересовалась литовцем, тоскующим в джунглях.
И заплатила за свой интерес! В долларах. Тогда эта сумма была куда больше каспаровой зарплаты. Шлыков охмурил даму достоверностью Варанавичуса.
-- Понимаете, это... на почтовые расходы. А дело-то внутрисемейное. Мы же не проходимцы, которые делают деньги на человеческом одиночестве! И предлагаем не каких-нибудь тупых американцев, которым нужна прислуга или фермерша для запущенного хозяйства! У нас все по-честному. Даже слишком по-честному, - с досадой добавил Шлык. - И нам нужна гарантия, что вы тоже нас не подведете...
Каспар удивлялся: вроде бы женщина с хваткой. Лет тридцати-тридцати пяти, прическа в духе позднего конструктивизма - вверху начес, сзади локоны. Тоже не каждому по карману. Взгляд строгий, наводящий томительное чувство протеста... Во-первых, такая женщина не расположена к транжирству. Во-вторых, тем более - к транжирству на знакомство с мужчинами. В этом был какой-то вопиющий абсурд! И тем нее менее, она, взглянув на заморского литовца и подумав совсем недолго, раскошелилась. Неужели ей не известна пресловутая "мировая практика", на которую наплевал Рома Шлыков? Или она человек новой формации, неистовая феминистка, которая везде и всюду платит за себя... и даже за мужчину. Интересно, что по-своему она была женщиной привлекательной... неужели ей так не везло в личной жизни? Или она обожала австралийских утконосов?
На все расспросы Шлык отвечал уклончиво. В самом начале встречи с незнакомкой он дипломатично выпроводил Каспара, а после того, как дама удалилась, лишь похвастался сорванным кушем. И - молчок! Что на него совсем было непохоже.
Дальнейшие события развивались стремительно и причудливо. Роман Шлыков забросил на время начальственные ужимки и перестал делиться с Каспаром фантасмагориями о блестящем будущем "Белой лилии". Он внезапно замкнулся, а это всегда пахнет предательством. Перемены не заставили себя долго ждать: Каспару вскоре объявили, что газета в его услугах не нуждается. За всем этим маячила смутная тайна. Она могла быть зловещей или смехотворной, но Каспар дал себе слово, что раскусит этот орешек даже ценой своих клыков. Упрямство выросло из обыкновенной досады. Конечно, увольнение - не велика потеря. Но кому понравится ощутить себя разменной пешкой в чужой неизвестной игре... Шлык безмолвствовал. А Бекетов как назло укатил в неизвестном коммерческом направлении. Осталась только его библиотекарша, которая заводила двусмысленные речи о том, что-де достойна лучшей партии, чем беспутный Гарик... и приглашала Каспара пока пожить у нее. В ее предложении были свои резоны - общага опостылела. От Сашенькиной помощи в съеме квартиры Каспар отказывался - надо же было блюсти последний форпост самостоятельности. Итак, Каспар, не подозревая о подвохе, поселился у гостеприимной герлфренд-френд. Т.е. у подруги друга. В конце концов, они вместе пуд соли съели. И когда-то, между прочим, Каспар освободил ее куцые жилые метры от тиража брошюр Белозерского. Который, кстати, он так и не распространил, и часть его до сих пор - стыдно подумать! - складирована у той доброй самаритянки, которая ездила в Тибет... Ох, грехи наши тяжкие!